– Очень интересно, Прожогин, – сказал Сергей Сергеевич. – Но к чему вы ведёте?
– К этому, в целом несложному рассуждению человечество шло более пятидесяти веков интеллектуального развития, но одного его более чем достаточно, чтобы увековечить величие Галилея.
– И всё-таки?
– Используя только умозаключения, я пошёл от противного.
– От какого ещё «противного»? – раздражённо произнёс Сергей Сергеевич. – От противного нашим убеждениям?
– Убеждения тут ни при чём. Я спросил себя: а что бы случилось, если бы можно было собрать в пучки шальные микрочастицы из космоса.
– И что же? – нетерпеливо воскликнул Сергей Сергеевич.
– А то, что в этом случае хотя бы раз в истории произошло бы ♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯ [зачернено из соображений секретности].
– Да вы что?! – Сергей Сергеевич был ошарашен. – И это обязательно?
– Обязательно, и чем дальше, тем чаще. Потому что ♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯ [зачернено из соображений секретности].
– Но об этом никто не должен знать! – Сергей Сергеевич обвёл присутствующих встревоженным взглядом.
– Вот именно, – Моветон отлично понимал значение открытия Прожогина. – Поэтому мы и разговаривает втроём.
– И, как я понимаю, нужно срочно остановить все исследования в этой области. Я бы даже сказал – немедленно!
– А вот этого, – голос Моветона приобрёл небывалую прежде твёрдость, – ни в коем случае делать нельзя. Тем более немедленно.
– Как это?! – Сергей Сергеевич слегка опешил. – Почему?
– А вы думаете, нас не мониторят? Думаете, они не считают наших затрат и расходов? Конечно, они не знают всего, и уж абсолютно точно не знают об открытии Прожогина, но если мы вдруг всё бросим, то десяткам, сотням, а может быть, и тысячам человек станет ясно: появилось нечто, опровергающие старые идеи. И боюсь, что подробности уже не так и важны. Достаточно сигнала.
– Подождите, Прожогин, – сказал Сергей Сергеевич, – а когда они смогут до всего этого додуматься сами?
– Вы имеете в виду потенциального противника? В любую минуту или никогда… Потому что для этого сперва надо понять следующее: ♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯♯ [зачернено из соображений секретности].
– А вы, Игорь Петрович, когда это поняли?
Вот тут-то Прожогин и пошевелил ушами. Это было зрелище! Вначале его уши ходили синхронно и только вверх-вниз, а потом, когда он закрыл глаза, заходили по кругу со сдвигом по фазе на девяносто градусов.
– А я всегда знал, – ответил он.
– И что же теперь делать? – Сергей Сергеевич был на грани паники. – Вы-то что по этому поводу думаете, Юлий Борисович?
– Про то, что наш путь исследований и разработок ведёт в никуда? – уточнил Моветон.
– Вот именно, – кивнул Сергей Сергеевич.
– Но ведь и они, противники, ведут подобные разработки. Тоже вколачивают весьма значительные средства. И это как раз неплохо: ослабляется их экономика, тратятся ресурсы и так далее…
– И как долго они, если их не остановить, будут идти по ложному пути? – Сергей Сергеевич оглядел научные головы. – Сколько бы шли вы?
– Года четыре, максимум пять. – Юлий Борисович пожал плечами. – Год-два все горели бы на работе, охваченные энтузиазмом. Ещё год-два – под давлением администрации и за деньги. А потом…
