Так вот, на публичные казни сожжением – представителей ереси и дьявола, собирали огромные толпы людей. Инквизиторы выискивали сочувствующих, то есть тех, кто считал казнь несправедливой. Достаточно было опустить голову или пустить слезу. Их забирали и подвергали наказанию «обидос».
К ним привязывали бочки с водой, и они должны были подниматься на возвышенность и сливать воду на виноградники, сады и огороды. Так или иначе, но на них, как на ишаках воду возили.
Почему так? В чём глубокий смысл? Можно много придумать обоснований этому наказанию.
Я считаю, что противостояние огня и воды бессмысленным, а наказание – гуманным и полезным, хотя и деспотичным изначально.
Штурман покивал головой и, глядя в свой манёвр на планшете, ответил:
– Про инквизицию, конечно, познавательно. А вот дед, точно прав. Я изменю для себя смысл этих слов.
– Мой дед был убеждённым сталинистом и всегда жёстко боролся с несправедливостью. Не жестоко, а жёстко. Мне сейчас уже кажется, что он был верующим. Придерживался архаичного крестьянского, истинно русского уклада жизни в деревне, со всеми обычаями, правилами и нормами поведения. Когда спорил с кем-нибудь о политике, называл Ленина германским шпионом, а Троцкого американским «жидом».
Андрей, слушая командира, расслаблялся…
Но не спускал удовлетворённых глаз со своего прорывно-отрывного манёвра.
– О Панове, думаю, поговорим в кают-компании и всё сгладим. Учти, что я использовал командирское право. Успокойся, – закончил Самарин беседу и пошёл давить своё любимое кресло.
Четвёртая контрольная точка ему была уже не интересна. После удовольствия, полученного от грамотных действий штурмана в поединке с современной лодкой, он хотел расслабиться и отдохнуть.
1
Самарин вспомнил свою игру с самой малошумной в НАТО подводной лодкой.
Германской постройки типа «209». Он прозвал её тогда по-суворовски «туркой».
В нарушение всего и вся, вышел на контрольный поиск под турецкую Анатолию с неисправным левым электродвигателем. Была надежда, что в море сами доведут до конца ремонт, начатый рабочими тринадцатого СРЗ. Так сложились обстоятельства. Но, увы, ввести мотор в строй не получилось.
Заканчивая разведку вдоль крутых берегов между портами Эрегли и Амасра, капитан специально, около часа демаскировал себя излучением звукограмм манёвренным подводным звуковым маяком МПЗМ-400 и звукоподводной связью. Замысел был прост – привлечь на себя противолодочные силы турков, поиграться с ними или, проще говоря, проверить их бдительность и тактику.
Примерно через десять минут после всплытия, над подлодкой несколько раз пролетел патрульный турецкий самолёт «Треккер». Он осветил её прожекторами и сигнальными ракетами, убедился в уверенном движении лодки на север. Затем, улетел к себе на аэродром в Бандырму.
Надводная обстановка на радиолокации, особого поведения противолодочных сил не показала.
Дозорный корабль оставался на якоре. Переход во второй район контрольного поиска под крымским мысом Сарычем, капитан производил под дизелями.
Периодически зависал в дрейф, всеми средствами обследовал надводную и подводную обстановку.
На радаре неоднократно выныривала отметка малой цели, и Самарин уповал на успех заманивания турецкой субмарины за собой.
С погружением в своём районе, буквально через полчаса, акустик старший мичман Башук доложил об обнаружении шумов винтов справа сто сорок. Он классифицировал контакт – «подводная лодка».
