– Ничего похожего на традиционный шлюз, – ответил тот. – Но есть участок с меньшей плотностью материала. Здесь, – он указал на изображение. – Похоже на мембрану.
– Мембрану? – переспросила Марина.
– Словно клеточная стенка, – пояснил Захаров. – Проницаемая при определённых условиях.
– И как нам создать эти условия? – спросил Волков. – Постучать?
– Возможно, именно это нам и нужно сделать, – задумчиво произнёс Иларион. – В метафорическом смысле.
– Что вы имеете в виду? – Марина повернулась к священнику.
– Если это действительно живая система, она может реагировать на определённые стимулы. Может быть, нам следует… представиться?
– Захаров, – обратилась Марина. – Можете отправить направленный сигнал в ту область? Используйте последовательность, которую мы получили от их корабля.
– Могу попробовать, – кивнул Захаров, активируя коммуникационную панель.
Через несколько минут направленный луч коснулся поверхности станции. Ничего не произошло.
– Попробуйте модулировать частоту, – предложил Ефимов. – Если эта система биологическая, она может реагировать на определённые гармоники.
Захаров изменил настройки, и новый сигнал ушёл к поверхности станции. На этот раз реакция последовала мгновенно – участок поверхности начал меняться, материал словно расступался, формируя тёмное отверстие.
– Вход, – выдохнул Ефимов. – Они открыли нам вход!
– Или пасть, – мрачно заметил Волков. – Оружие наготове.
Шаттл медленно приблизился к открывшемуся проёму. Когда они пересекли границу, освещение внутри мигнуло, а затем восстановилось.
– Электромагнитное возмущение, – доложил пилот. – Системы в норме, но связь с «Надеждой» прервалась.
– Ожидаемо, – кивнула Марина. – Продолжайте движение, но будьте готовы к быстрому отступлению.
Шаттл вошёл внутрь станции. Они оказались в огромном пространстве, напоминающем ангар, но с органическими, плавными формами. Свет исходил от самих стен – мягкое сияние, пульсирующее в такт неслышной мелодии.
– Невероятно, – прошептал Ефимов. – Видите эти структуры? Они напоминают нейронные сети. Словно мы внутри гигантского мозга.
– Атмосфера? – спросила Марина.
– Пригодна для дыхания, – ответил пилот, сверяясь с показаниями. – Кислородно-азотная смесь, близкая к земной. Температура – двадцать по Цельсию. Давление в норме.
– Они подготовились к нашему визиту, – заметил Иларион. – Или предвидели его.
– Или это ловушка, – не сдавался Волков.
Марина приняла решение:
– Высаживаемся. Боевое построение. Ефимов и Иларион в центре группы. Захаров, держитесь рядом со мной.
Когда рампа шаттла опустилась, они ощутили особый воздух станции – свежий, с лёгким ароматом, напоминающим запах озона после грозы.
– Этот запах, – заметил Иларион. – Так пахнет… святость. В древних текстах его называли «запахом ангелов».
– Всего лишь ионизированный кислород, – буркнул Ефимов, не отрываясь от своего сканера. – Показания здесь… странные. Энергетические потоки, которые не соответствуют известным физическим законам.
Группа медленно продвигалась вглубь станции. Пространство вокруг них постепенно менялось, коридоры расширялись и сужались, словно дыхание живого существа. Освещение следовало за ними, как будто станция осознавала их присутствие.
– Я чувствую, что нас… наблюдают, – тихо сказал Захаров. – Не глазами. Как-то иначе.
– Согласен, – кивнул Иларион. – Здесь есть присутствие. Разумное, внимательное.
Они вышли в огромный зал, напоминающий амфитеатр. В центре возвышалась странная конструкция – нечто вроде алтаря, окружённого светящимися колоннами.
