Аплодисменты стали громче. Лео видел, как кивают важные лица в первых рядах. Его рейтинг воздействия на сетчатке подскочил до 89%. «Оптимус» подал знак: *«Упоминание VR-сред и этических дилемм вызвало повышенный интерес в секторах 3 и 5. Активируйте слайд 7-Gamma». *
Доклад шел как по маслу. Лео парил над сценой, его аргументы были отточены, цифры неоспоримы, риторика безупречна. Он чувствовал себя вершителем судеб, жрецом, несущим свет объективной истины в мир человеческих заблуждений. Сомнения, вызванные матерью и Элизабет, отступили, сжались до микроскопической точки где-то на периферии сознания. Здесь, в этом храме Разума, им не было места.
После триумфального финала, под гром аплодисментов, уже перешедших в овацию, Лео спустился со сцены. Его встречали рукопожатиями, похлопываниями по плечу, восторженными взглядами. Он парил на волне признания. Пока его не остановил Марк Ренделл.
Марк был коллегой, социологом чуть менее высокого ранга, специалистом по анализу больших данных в здравоохранении. Они не были близки, но поддерживали профессиональные отношения. Обычно Марк был воплощением сдержанной компетентности – подтянутый, с внимательным взглядом за очками с тонированными стеклами (защита от перегрузки информацией), всегда готовый с цифрами на кончиках пальцев. Сейчас он выглядел… иным. Его костюм казался чуть помятым, волосы – небрежно приглажены, а за стеклами очков Лео уловил тень, глубокую и усталую.
– Лео, блестяще! «Просто блестяще!» – произнес Марк, но его голос звучал натянуто, а улыбка не дотягивала до глаз. Он пожал Лео руку, и его ладонь была чуть влажной. – Ваши наработки по молодежи… это переворот. Абсолютный.
– Спасибо, Марк, – ответил Лео, стараясь сохранить энтузиазм, но внутренний радар уже фиксировал аномалию. Биометрия Марка, доступная Лео через его статус и корпоративную сеть (он не стал подключаться, но общий уровень стресса был виден по поведенческим маркерам), кричала о диссонансе. Оценка стресса: 68% (Высокий), Микродвижения: признаки тремора и нервозности.
– Что-то не так? – спросил Лео осторожно, отводя Марка чуть в сторону от потока людей, к огромному окну с видом на вечерний город, сияющий миллионами оптимально расставленных огней. – Выглядишь… утомленным.
Марк снял очки, протер линзы платком. Его глаза, обычно такие острые, были красноватыми, с синевой под ними.
– Проект, – выдохнул он, избегая прямого взгляда. – «Критерии оптимизации ресурсов в паллиативных отделениях хосписов третьего уровня». Ты же знаешь, мы его вели вместе с медиками из «КиберЗдрава».
Лео кивнул. Он знал. Проект был важен, направлен на дальнейшее совершенствование Системы распределения ухода для самых ресурсоемких пациентов. Алгоритмы должны были стать еще точнее, еще эффективнее.
– Данные… данные просто шокирующие, – продолжил Марк, его голос понизился до шепота, хотя вокруг царил гул. – Огромные объемы средств уходят на поддержание жизней с… нулевой перспективой улучшения. Не просто низким качеством жизни, Лео, а глубокой вегетативностью, необратимыми поражениями ЦНС, терминальной деменцией… – Он замолчал, снова надевая очки, словно прячась за ними. – Система «Кассандра», конечно, уже выдает «Рекомендации» на основании старых моделей, но наши новые алгоритмы… они просто беспощадны в своей точности. Они видят всю глубину… нецелесообразности.
Лео почувствовал, как холодок пробежал по спине. Образ матери – ее путаный взгляд, ее рука в его руке – всплыл с пугающей четкостью. «Третьего уровня». Именно такой хоспис, как «Гармония», где была Альма.
