ДЕЙСТВИЯ ДЛЯ ОПЕКУНА (ВАРГАС ЛЕО АНДРЕЕВИЧ):
Подтвердите ознакомление с настоящей Рекомендацией.
Запишитесь на обязательную консультацию с Координатором Завершения в течение 72 часов.
Предоставьте свое решение (Согласие/Апелляция) через интерфейс Системы не позднее 14 дней с момента получения.
Обеспечьте эмоциональную поддержку пациенту в переходный период (рекомендованы модули психологической адаптации «Спокойствие»).
БЛАГОДАРИМ ЗА ВАШ ВКЛАД В ОБЩЕЕ БЛАГО И ОСОЗНАННОЕ СЛЕДОВАНИЕ РЕКОМЕНДАЦИЯМ СИСТЕМЫ «КАССАНДРА».
Лео сидел, уставившись на экран. Слова плыли, сливались в бессмысленные пятна, затем снова фокусировались с леденящей четкостью. 42 дня. Всего шесть недель. Шесть недель до того, как алгоритм решит, что жизнь его матери – Альмы, женщины, подарившей ему жизнь, научившей его ходить и говорить, чьи руки качали его колыбель – стала… неоптимальной. Расходным материалом. Статистической единицей с индексом -82.7.
Сначала пришел шок. Глухой, всепоглощающий. Мир вокруг потерял звук, цвет, объем. Существовал только этот экран, эти строки, этот холодный стальной лист, опадающий на цифровое солнце. Он не дышал. Сердце стучало где-то в висках, гулко и тяжело.
Затем – волна неверия. Нет. Это невозможно. Ошибка! Грубая, чудовищная ошибка! Он же знает Систему! Он помогал ее строить! Он доказывал ее объективность! Алгоритм не мог так ошибиться! Не в отношении его матери! Он нажал кнопку «Детализация», потом «История Решений», потом «Связаться с Поддержкой». Голограмма экрана перестраивалась, выдавая все более глубокие слои анализа: графики мозговой активности Альмы (почти плоская линия), видеозаписи ее состояний (пустой взгляд, беспомощность), расчеты затрат на питание, лекарства, работу роботов-сиделок, электроэнергию для ее палаты… Горы данных, тонны расчетов. Безупречная логика. Беспощадная арифметика жизни и смерти. Ошибки не было. Алгоритм работал идеально. Именно так, как его учили. Именно так, как он, Лео Варгас, закладывал его основы.
Неверие сменилось яростью. Горячей, слепой, животной. Он вскочил, опрокидывая кресло с глухим стуком. Кулак с размаху ударил по прочному полимеру стола. Боль пронзила костяшки, но была ничто по сравнению с жгучей ненавистью, внезапно вспыхнувшей внутри – к Системе, к этому экрану, к этим цифрам, к самому себе! К себе – больше всего. Он был соучастником! Он создал этого монстра, который теперь хладнокровно отсчитывал дни его матери!
– Нет! – вырвалось у него хрипло, почти криком. – Нет! Не приму! Не позволю!
В этот момент терминал завибрировал, заиграл настойчивый, тревожный мелодичный сигнал. На экране поверх леденящего уведомления всплыло имя: Элизабет Варгас. Видеовызов.
Лео машинально ткнул в «Принять». Голограмма сестры материализовалась перед ним. Ее лицо было искажено паникой, глаза широко раскрыты, полны слез, которые уже текли по щекам, смывая следы краски. Волосы были всклокочены, как после бега.
– Лео! – ее голос был сдавленным, хриплым от рыданий. – Лео, ты видел?! Ты получил?! Мама! Они прислали… Рекомендацию! На маму! – Она задыхалась, слова вылетали обрывочно. – Сорок два дня! Лео, что это?! Что они делают?! Это же мама! Наша мама! Она же… она же живая! Она дышит! Она иногда улыбается! Помнишь, в прошлый раз? Она тебя узнала! Как они могут?! Как они СМЕЮТ?!
Элизабет разрыдалась в голос, ее плечи тряслись. Она не пыталась сдерживаться, ее горе было диким, неконтролируемым, неэффективным. Оно заполнило кабинет, ударив в Лео с новой силой, смешавшись с его собственной яростью и ужасом.
