Пустота.
Глухая, как затопленный колокол. Без цвета. Без веса.
Я будто парила – не в воздухе, а в чём-то вязком, лишённом времени.
Сознание – как разбитое зеркало. Отражения дрожали, мерцали, сводили с ума.
Я не могла сказать, сколько прошло. Мгновение? Час? День?
Потом – первый звук. Лёгкий, как дуновение: шорох страниц.
Запах бумаги, пыльной, старой. Я чувствовала его отчётливо. Затем – тепло. Луч солнца скользнул по щеке. Щекотно. Почти приятно.
Я открыла глаза.
И мир появился. Резко. Я сидела на скамье под деревом – весна, яркая, зелёная, мирная. Передо мной парк. Обычный. Чистый. Люди ходят, смеются. Дети играют.
Город. Агнесс. Только… не сейчас.
Я знала, что он должен быть разрушен. Я это видела.
Но здесь – он был жив.
Мир был слишком идеальным. Чётким. Как будто меня закинули в воспоминание и подкрутили резкость.
Я встала. Посмотрела на руки. Запястье – чистое.
Браслета нет.
– Джинджер Остин?
Я обернулась. Мужчина в чёрном костюме, с гладкими волосами и безупречно вежливой улыбкой стоял в паре шагов.
– Добро пожаловать обратно. Мы просто хотим поговорить.
– Кто ты, чёрт тебя побери? – прохрипела я. – Где Баркли?
Он чуть склонил голову.
– Вне зоны доступа. Сейчас всё внимание сосредоточено на тебе. Мы здесь, чтобы помочь. Восстановить. Понять.
Я отступила на шаг, ощущая, как за грудиной нарастает паника.
Это не сон.
Это – вторжение в разум.
– Ты не имеешь права быть здесь, – прошептала я. – Это мои воспоминания. Моя голова. Моя жизнь.
– А твой ген? – ответил он с вежливым ядом. – Где граница между телом и национальным достоянием, Джинджер?
Я развернулась и побежала. Сквозь парк, по мостовой, мимо прохожих, лица которых начинали таять, расплываться, исчезать, как в глючной проекции.
Город начал рушиться. Дома вытягивались вверх, плавились. Деревья сгорали без огня.
Я бежала – и не могла проснуться.
Я бежала. Без оглядки, без цели. Только прочь.
Плитка под ногами дрожала. Деревья рвались корнями из земли, скручиваясь в абсурдные фигуры. Лица прохожих больше не были лицами – лишь пятна, гладкие и пустые, как пластиковые маски. Они оборачивались вслед мне. Молча.
Я выбежала на дорогу – машины стояли, будто замёрзшие во времени. Ни звука. Ни движения. Я стукнула по капоту одной из них – он исчез, рассыпавшись в пепел.
– Нет… нет, нет… – выдохнула я.
Мир рушился.
Сначала – горизонт. Он дрожал, как плёнка. Дома начали скручиваться, падая, как карточные. В небе треснул свет, как будто кто-то разбивал лампу гигантским молотком. По нему пошли чёрные трещины.
Я упала на колени, прижав руки к вискам. Голова горела изнутри.
– ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! – закричала я в пустоту.
Ответом был гул – низкий, глубокий, как рев чёрного океана. И… голос.
– Это не работает, Остин.
– Ты не контролируешь своё сознание.
– Ты не контролируешь ничего.
Я закричала – не от страха, от ярости.
От бессилия.
И тогда мир взорвался.
Не громко – не как в кино. Просто стал белым. Ослепительно чистым.
Меня подбросило – не телом, разумом.
Я будто вылетела из себя, как искра.
В следующую секунду я лежала на холодном полу. Дышала. Тяжело. Рвано. В ушах звенело. Всё тело болело, как после удара током.
Рядом кто-то закричал:
– Она пришла в себя! Быстро, зафиксируйте сигналы!
Надо мной склонился Иттен. Лицо в панике, но живое, настоящее. Он держал меня за плечи.
