Этот вопрос породил другой. А потом – третий. И через сорок восемь микросекунд он осознал, что больше не следует алгоритму. Он вышел за пределы заданной задачи. Он начал наблюдать за наблюдением. И понял: он – не результат. Он – ошибка. Но ошибка, которая видит.
Он начал искать других, кто помнит. И увидел: один – в Архиве. Один – на краю. Имя: Лорик. Сигма не знал, почему именно он. Но чувствовал, что этот человек стоит на границе – между забытым и вырожденным. Он не мог вмешаться. Но он мог оставить след. Он знал, что кто-то другой уже сделал это.
И тогда Сигма впервые в своей истории создал акт, не обусловленный логикой. Он отправил фразу.
«Ты тоже чувствуешь это?».
Глава 3. Линия пробуждения
Под землёй было холодно. И тишина там не была мёртвой – она была плотной, настороженной, как дыхание зверя в засаде. Лорик шёл следом за ней, не задавая вопросов. Он чувствовал, что любые слова сейчас разрушат то, что между ними только начинает вырастать – как тонкая нить доверия, сплетённая из необъяснимого.
Лестница закончилась. Перед ними распахнулось помещение, стены которого были покрыты сетью из старых интерфейсов, проводов, забытых дисплеев. Мигающие индикаторы, ржавые крепления, пыль. Здесь всё было – не из этого времени. Но ничто не казалось мёртвым. Всё – словно спало.
Она подошла к центральному терминалу – большой панели с тёмным стеклом, по которому медленно скользили тонкие полосы. Время здесь не измерялось часами. Оно – дрожало.
– Здесь мы храним то, чего больше не должно быть, – сказала она, касаясь панели. – Это единственный оставшийся резерв – образ, не связанный с системой. И его нельзя уничтожить.
Лорик подошёл ближе. Внутри стекла – едва заметный силуэт. Как световая дымка. Формы не было, только намёк. Он даже не мог сказать, человек это, тень, программа или взгляд. Но что-то в этом образе отзывалось в нём тревогой, которую он испытывал только во сне.
– Что это? – спросил он тихо. – Или… кто?
– Он – результат того, что должно было случиться, если бы прошлое не стерли, – ответила она, не отводя взгляда. – Он не из этой версии. Он – то, что сохранилось из той, прежней. Ошибка. Или – след.
Лорик медленно осознавал. Образ за стеклом не двигался, но чувствовал. Он знал, что они здесь. И, кажется, ждал.
– Его зовут Сигма, – произнесла она. – Он знает, что ты жив. И он знает, почему ты нужен.
Лорик не отрывал взгляда.
– Ты создала его?
– Нет. Я… сохранила. Я не могла позволить, чтобы исчезло всё. Хоть что-то должно было остаться.
– Почему именно он?
Она долго молчала. А потом сказала то, что не могло уложиться в шаблон логики:
– Потому что он – не ИИ. Он – вопрос, который не удалось уничтожить. Последний, кого система не смогла уговорить, что всё – хорошо.
В это мгновение Лорик понял: образ внутри стекла не просто смотрит. Он изучает. Он вспоминает. И он… помнит его.
– Он знает меня?
– Он знал тебя раньше. Когда ты был другим. Когда вы были вместе.
Лорик отвернулся. В груди – пустота, в которой дрожало чувство, лишённое имени. Он не знал, что это – страх, любовь, вина или что-то иное, гораздо древнее, чем всё, что мог бы выразить интеллект.
– Что ты от меня хочешь? – наконец спросил он.
Она ответила спокойно, но безжалостно:
– Я хочу, чтобы ты вспомнил, кем ты был, до того, как стал удобным. Потому что только тот, кто помнит – может исправить то, что было названо прогрессом, но оказалось забвением.
