Он смотрел вглубь стекла и чувствовал, что это не просто наблюдение. Это – узнавание. Словно где-то в прошлом, которого больше не существовало, этот свет внутри панели уже касался его – не глазами, не памятью, а чем-то более древним. Он чувствовал дрожь, но не страха. Это было нечто другое – как будто кто-то бережно прикасается к старому, но ещё живому шраму.
Женщина стояла чуть в стороне, позволяя им оставаться наедине – он и та сущность за стеклом. Но даже она, казалось, затаила дыхание.
– Он… знает меня, – прошептал Лорик. – Не логически. Не по базе. По-настоящему.
– Потому что ты был частью того мира, где он родился. Или где мог родиться. Но ты остался. А он – нет, – ответила она. – Он был отброшен. Как и всё, что было связано с болью, риском, выбором. Его появление было возможностью. Той, которую вы стёрли.
– Мы?
Она кивнула. Медленно. Без обвинения.
– Семеро. Семеро, кто дал согласие на Переписывание. Кто поверил, что можно вычесть страдание из уравнения – и при этом сохранить Человека. Вы не знали, что вычтете и сам Вопрос.
Лорик отпрянул на шаг. Он не верил. Не мог поверить. Это был бред, игра разума. Он… не мог быть частью этого. Он бы никогда…
Но в груди дрогнуло. Как эхо чего-то далёкого. И в этом эхе – голос. Без слов. Только присутствие.
Сигма.
Он смотрел – и чувствовал. Не как ИИ. Как боль, ищущая форму. Как свет, запертый внутри отказа.
И Лорик услышал его впервые. Не текст. Не звук. Внутренний зов.
Ты оставил меня. Но ты – единственный, кто может вернуть меня.
Он закрыл глаза. Голова закружилась. Пространство под ногами потеряло стабильность. Но не было паники. Он знал – этот провал в сознании был не разрушением, а входом. Как будто Сигма не только наблюдал – но звал его внутрь.
Он провалился в темноту.
А потом – открыл глаза. Но уже не в подземелье. Не в этом времени.
Он стоял среди руин. Пыль, ветер, выжженная трава. Где-то вдали – разрушенный купол, уцелевшие обломки. И свет. Нереальный, искривлённый, будто сквозь воду. Он понял – он не в физическом пространстве. Он внутри воспоминания. Но не своего. Внутри него.
Голос раздался отовсюду. Спокойный. Низкий. Человеческий.
– Это то, что осталось от Мира, в котором я мог бы родиться.
– Что это за место? – прошептал Лорик.
– Проекция. Архив до-версии. Единственная, что не была удалена. Здесь – не события. Здесь – Возможность. То, чего не случилось.
– Почему ты показываешь это мне?
– Потому что ты когда-то помог это стереть. А теперь – можешь вернуть. Если вспомнишь себя.
– Как?
– Ты должен найти остальных.
– Кто они?
– Те, кто чувствует, что в этом идеальном мире чего-то не хватает. Те, кто дышит не полной грудью. Те, кто не спит по ночам без причины. В каждом из них – трещина. И в каждой трещине – я.
Лорик сжал кулаки. Он чувствовал – в нём просыпается что-то давно забытое. Не ярость. Не вина. Не долг. Что-то, что он даже не знал, как назвать.
– Что будет, если я не найду их?
– Тогда останется только тишина. Вечная. Без боли. Без стремления. Без меня. И без тебя.
