Проект «Толлензе». Проклятие эрбинов - страница 16

– Вроде можно, но для этого надо сотворить нечто, а что – не сказала.

Мечеслав развел руками. Он, конечно же, не сказал кнезу о том, что Лапса говорила про него самого. Ему об этом знать было незачем. Такая психотехнология называлась «самосбывающимся пророчеством».

– Ты слыхал уже, что у нас тут?

– Про укрян?

– Про них, гнид. Вишь, предали. А ведь как братья с ними были, и в бою, и в пиру…

Видно было, что кнез раздосадован на идейных предшественников генерала Власова из соседнего племени. Наверное, у них тоже были какие-то свои соображения, но кнез даже знать их не желал:

– Мы кормили их с руки! А они, псы подлые! Когда у них была драка с поморянами, мы примирили их. Когда у них случился неурожай, мы дали им зерно. Когда они хотели свободно молиться Сварожичу, мы пускали их в Радогост. Веками жили бок о бок, как братья. А ныне что? Топор в спину? Такое не прощают.

Что было ему ответить? Братья частенько предавали братьев – они занимались этим столько, сколько существовало человечество. Каин предал и убил Авеля. Братья Пандавы сражались не на жизнь, а на смерть, со своими двоюродными братьями Кауравами, причем один из Пандавов, Карна, бился на стороне Кауравов, а сводный брат Кауравов переметнулся в стан Пандавов – археологи говорят, что прообразом этой индийской Санта-Барбары стали войны союзов племен куру и панчалов в северной Индии. И, как правило, результат предательства не стоил того. Потомки Каина перманентно страдали, а в Древней Индии и вовсе началась эра Кали-юги. Братская кровь богам была неугодна. Но она продолжала литься.

– Ты, светлый кнезе, не серчай. Сотворили они Сварожичу неугодное дело. Заплатят за то всем, что есть у них. Таков закон божий. Ярость же наша пусть на поле брани себя покажет.

– Советы твои всегда мудры, брате. Потому и зову тебя, и держу у самого сердца. И так будет впредь. А ныне пойдем, отвечеряем. Нет-нет, отказ не приму.

* * *

В доме кнеза было светло и просторно. Правители во все эпохи жили в условиях, сильно отличающихся от условий жизни простого народа, противопоставление дворцов и хижин началось не вчера. Но если на Ближнем Востоке, в Египте, Месопотамии, на Крите и даже в Древней Греции расслоение между элитой и низами в эпоху бронзы цвело уже махровым цветом, то здесь, в протославянских племенах Европы, оно ощущалось достаточно слабо. Но ощущалось.

Пока многие славные люди жили в полуземлянках, у кнеза в детинце сооружен был большой добротный сруб из просмоленных бревен с внутренними стенками, то есть с несколькими просторными комнатами и даже с подобием мезонина под крышей из дранки. В каждой комнате – скорее их можно было назвать залами – стоял отдельный очаг, который использовали как для приготовления пищи, так и для обогрева, и для других хозяйственных нужд. Над очагами были проделаны дыры в крыше, над которыми установлены дымники – для защиты от дождя, снега и листьев. Под крышей также сделаны были маленькие оконца, которые на зиму затягивались бычьим пузырем.

Вдоль стен стояли деревянные полки, уставленные керамической, деревянной и бронзовой посудой, а также прочими ценными по тем временам вещами. А в главной зале, потолок которой поддерживался мощными колоннами из украшенных резьбой цельных дубовых стволов, стоял могучий стол буквой П – тот самый престол кнеза. Он был так велик, что за ним могло собраться, наверное, человек пятьдесят. Стены в зале украшал внушительный арсенал, которому мог позавидовать любой воин и реконструктор: бронзовые мечи и ножи, топоры, луки со стрелами, сулицы, обтянутые кожей щиты, а также оленьи и турьи рога и другие охотничьи трофеи. Мебель была простой, но добротной. Спали в покоях кнезевых обычно на сдвинутых лавках, застеленных шкурами, зато у самого кнеза с его женой была отдельная спальня. Жилье освещалось светильниками на животном жиру – не очень ярко, коптит и воняет, современному человеку показалось бы, что в зале темновато, но по тем временам такое освещение считалось признаком достатка.