Читать онлайн Валентина Зайцева - Проклятье Холодного Короля

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись, сканирование или иные электронные либо механические методы, без предварительного письменного разрешения правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

Данная книга является произведением художественной литературы. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения автора или используются в вымышленном контексте. Любое сходство с реальными лицами, живыми или умершими, организациями, событиями или местами является случайным и не подразумевается.

Милена

Рынок гудел, как растревоженный улей. Я пробиралась сквозь толпу, высоко держа корзину с гусиным пухом, который мать велела беречь, как зеницу ока. Люди вокруг толкались, орали, торговались, и никто, похоже, не замечал худенькую девчонку, что лавировала между ними, стараясь не уронить свою ношу. Один неосторожный шаг – и пух окажется в грязи, растоптанный сапогами торговцев и зевак. А это значит, дома меня ждёт не просто выговор, а настоящая буря.

– Эй, поосторожней! – буркнула я, когда очередной прохожий, здоровенный дядька с корзиной яблок, чуть не сбил меня с ног. Он даже не обернулся, просто протопал дальше, оставив меня покачиваться, как тростинка на ветру. Никто не извинился, никто не спросил, всё ли со мной в порядке. Да что там, никто даже не взглянул в мою сторону.

Я не была невидимкой для жителей нашего городка. Они видели меня – дочку швеи, вечно таскающую корзины с нитками, тканями или ещё чем-нибудь, что мать считала важным. Но им было всё равно. А мне – нет. Если пух из корзины вывалится в грязь, мать устроит мне такую головомойку, что я неделю буду краснеть от одного её взгляда.

– Простите, – пробормотала я, когда очередной локоть ткнулся мне в плечо. Корзина опасно накренилась, и я, споткнувшись, юркнула в узкий переулок между прилавками, чтобы перевести дух и поправить свою ношу. Тут же рядом, как назло, оказалась пекарня. Аромат свежеиспечённых булочек – сладких, с хрустящей корочкой, посыпанной маком, – ударил в нос. Желудок предательски заурчал, напоминая, что с утра я проглотила только кусок чёрствого хлеба с водой. Но времени на мечты о булочках не было. Как и денег.

Я уже собиралась вернуться в толпу, когда заметила странную тишину посреди рыночного гомона. В гуще суеты, среди криков торговцев и смеха покупателей, был один островок пустоты. Люди расступались, словно вода перед камнем, вокруг старухи, что медленно брела от прилавка к прилавку. В её костлявой руке покачивалась плетёная корзина, а сама она опиралась на узловатую трость, постукивая ею по булыжникам. Никто не подходил к ней ближе, чем на три шага. Покупатели отворачивались, торговцы вдруг находили дела поважнее, а дети, обычно носившиеся по рынку, как угорелые, замолкали и прятались за родительские спины.

Я прищурилась, пытаясь разглядеть старуху. И тут сердце у меня ёкнуло. Это была она – личная служанка Холодного Короля.

Неудивительно, что её сторонились. Хрупкая, сгорбленная, с белоснежным пучком волос, старуха выглядела так, будто её вот-вот сдует ветром. Но было в ней что-то… неправильное. Что-то, от чего по коже бежали мурашки, а волосы на затылке вставали дыбом. Её глаза – слишком яркие для старушечьего лица – будто видели тебя насквозь. И всё же, глядя на неё, я не могла понять, почему её боялись больше, чем меня игнорировали.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. Старуха поскользнулась на мокром булыжнике, покрытом грязью, и рухнула на колени. Корзина выпала из её рук, и по земле рассыпались мотки ниток, блестящие пуговицы и пара иголок, тут же утонувших в грязи. Толпа замерла, но никто не шевельнулся, чтобы помочь. Люди просто стояли, перешёптываясь, и отводили взгляды.

Я, не раздумывая, бросила свою корзину у стены и кинулась к старухе. Сердце колотилось, но я не могла просто стоять и смотреть, как она барахтается в грязи.

– Вы в порядке? – выпалила я, опускаясь рядом с ней на колени. – Давайте помогу!

Старуха медленно поднималась, опираясь на трость. Её пальцы, тонкие, как ветки, дрожали, поправляя выбившиеся пряди волос. Кожа на её руках была такой тонкой, что я видела голубоватые вены под ней. Я старалась не пялиться, но взгляд невольно цеплялся за эти детали.

– Вы в порядке? – повторила я, заметив, как на её сером чулке расплывается тёмное пятно крови. – Вы поранили колено!

Старуха наконец посмотрела на меня. Её глаза, серо-голубые, как зимнее небо, сверкнули в полуденном свете.

– Не говори со мной, девочка, – хрипло сказала она, отмахнувшись. – Разве не знаешь, что я проклята?

Я вздрогнула. Слухи о Холодном Короле и его слугах гуляли по городку, как осенний ветер. Говорили, что они все прокляты, что их господин – не человек, а что-то иное, холодное и вечное. Но я никогда не верила в эти сказки. Проклятья? Это просто сплетни, которыми старухи пугали детей.

– Вы ранены, – упрямо сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Позвольте помочь.

– Девочка, – старуха сжала трость так, что костяшки побелели, – не лезь, куда не просят. Мой господин всегда обо мне позаботится.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как внутри закипает упрямство.

– Я уверена, что он позаботится, – сказала я, стараясь говорить спокойно, – но его здесь нет, а ваше колено всё в крови. Давайте хотя бы соберём ваши вещи.

Не дожидаясь ответа, я опустилась на колени прямо в грязь и принялась собирать рассыпавшиеся пуговицы и нитки. Толпа вокруг нас продолжала двигаться, но никто не смотрел в нашу сторону. Казалось, мы с этой старухой стали невидимками. Я аккуратно сложила всё обратно в её корзину, стараясь не испачкать нитки грязью с рук.

– Позвольте проводить вас, – предложила я, поднимаясь и протягивая ей корзину.

– Нет, девочка, – старуха покачала головой, и в её голосе послышалась странная мягкость. – Ты и так сделала больше, чем следовало.

– Но я…

– Нет, – отрезала она, уже тверже. – Оставайся здесь. Живи своей жизнью.

Я замерла, глядя, как она, хромая, двинулась в толпу. Люди расступались перед ней, как перед чумой, пока её сгорбленная фигура не исчезла за прилавками. Я так и стояла, пока грубый толчок в спину не вернул меня к реальности.

– Эй, не стой столбом! – рявкнул кто-то, протискиваясь мимо.

Я обернулась и ахнула. Моя корзина! Она валялась на земле, а гусиный пух, который я должна была беречь, как сокровище, был втоптан в грязь. Сердце ухнуло вниз. Мать меня убьёт.

– Милена! – пронзительный крик матери резанул уши, как нож по стеклу. Я вздрогнула и обернулась. Она стояла в нескольких шагах, держа под мышками близнецов, которые сонно тёрли глаза. За её юбку цеплялся малыш Тишка, а младшая сестра, Велена, с пустым взглядом тащила тяжёлую корзину с покупками.

– Мама? – выдохнула я, пытаясь спрятать опустевшую корзину за спиной. – Я думала, ты дома.

Мать прищурилась, заметив моё движение. Её взгляд был острым, как игла.

– Я была дома, пока не поняла, что мне нужна ткань для пелёнок, – отрезала она. – А ты что натворила? Где мой пух?

Я сглотнула, чувствуя, как щёки горят.

– Я… корзина опрокинулась, – пробормотала я, опуская взгляд. – Я хотела помочь…

– Помочь? – Мать шагнула ко мне, и близнецы в её руках завозились. – Кому ты там помогала, что мой пух теперь в грязи? Клянусь, Милена, чем я заслужила такую бестолковую дочь?

Я стиснула зубы. Эти слова я слышала не раз и уже научилась не принимать их близко к сердцу. Но всё равно было больно.

– Прости, мама, – тихо сказала я. – Я заплачу за пух.

– На какие деньги? – фыркнула она, отмахнувшись. – Ладно, бери корзину у Велены и пошли. Надо успеть до заката.

Я молча забрала корзину у сестры, которая тут же облегчённо выдохнула, и поплелась за матерью. Весь остаток дня я старалась держаться тише воды, ниже травы, но мысли всё равно крутились вокруг старухи и её странных слов. Почему её так боялись? И что она имела в виду, говоря, что её господин позаботится о ней?

***

Вечером, когда мы наконец вернулись домой, я сидела у очага, чистя старый медный чайник. Мать вышивала, её игла мелькала в свете тусклой лампы. Близнецы уже спали, а Тишка и Велена возились в углу, играя в какую-то свою игру с деревянными кубиками. В доме было тихо, только потрескивали дрова в очаге.

– Ну? – вдруг сказала мать, не отрываясь от вышивки. – Что на этот раз?

Я моргнула, не сразу поняв, о чём она.

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Твоё оправдание за пух, – уточнила она, бросив на меня быстрый взгляд. – Или ты думаешь, я забыла?

Я отложила чайник и убрала волосы с лица. Щёки снова вспыхнули.

– Корзина опрокинулась, когда я помогала старухе, – сказала я, стараясь говорить ровно. – Она упала в грязи, и я…

– Какой ещё старухе? – перебила мать. – Аглае Никитичне?

Я покачала головой.

– Нет. Это была служанка Холодного Короля.

Мать замерла. Игла в её руке остановилась, а лицо побледнело так, будто она увидела призрака.

– Ты помогла ей? – прошипела она. – Ты её трогала? Милена, она же проклята, как и он! Никогда, слышишь, никогда не смей приближаться к его слугам!

Я прикусила губу. Любопытство боролось со страхом, который мать так старательно пыталась мне внушить.

– Все говорят, что она проклята, как и Холодный Король, – осторожно начала я. – Но они стареют, а он… он ведь нет, правда? Кто он вообще такой? Почему все его боятся?

Мать вспыхнула. Её щёки покраснели, а глаза метнули молнию.

– Не смей говорить о нём, глупая девчонка! – Она огляделась, словно боялась, что стены подслушивают. – Что ты вообще можешь знать о Холодном Короле?

– Ничего, – огрызнулась я, чувствуя, как внутри закипает обида. – Потому что ты никогда ничего не рассказываешь! Но разве он так уж плох? У нас есть еда, дома тёплые, урожай богатый. Мы не знаем войн, голода. Может, он не тот король, о котором шепчутся? Может, это его сын или внук?

Мать вскочила, и я не успела увернуться – её ладонь звонко шлёпнула меня по щеке. Я ахнула, прижав руку к горящей коже.

– Замолчи! – рявкнула она. – Не говори о том, чего не знаешь.

Я потёрла щеку, но упрямство не отступало.

– Я просто хочу понять, – тихо сказала я. – Никто ничего толком не знает о нём. Только слухи.

Мать тяжело вздохнула и опустилась обратно в кресло. Её пальцы снова взялись за иглу, но движения стали медленнее.

– У тебя упрямство твоего отца, – буркнула она, но в голосе уже не было злости. – Это не повод для гордости, Милена. Ему следовало думать о деньгах, а не о глупых мечтах. Но ты права: мы мало знаем о короле. И так лучше. Это сохраняет нам безопасность.

– От чего? – Я подалась вперёд, надеясь, что она не разозлится снова. – От него? От внешнего мира? От чего, мама?

Она пожала плечами, глядя в огонь.

– Не знаю. Может, от всего сразу. Но ты права: у нас есть еда, кров, тепло. И за это надо быть благодарной.

Я кивнула, но любопытство не унималось.

– А ты… ты в детстве не интересовалась Холодным Королём? – спросила я, почти шёпотом.

Мать медленно опустила вышивку. Её взгляд стал далёким, словно она смотрела не на меня, а куда-то в прошлое.

– Интересовалась, – тихо сказала она. – А потом я его увидела.

Я ахнула, чуть не выронив чайник.

– Правда? Ты видела Холодного Короля? Мама, расскажи! Ты никогда об этом не говорила!