Велена заревела громче, и я почувствовала укол вины. Вздохнув, я встала и подошла к ней. Она стояла у стола, утирая слёзы грязным рукавом, а перед ней лежала куча криво нарезанных морковок. Я обняла её за худенькие плечи, чувствуя, как она дрожит.
– Не плачь, прошу, – сказала я. – Это не так сложно. Ты научишься. А если будешь стараться, через пару лет выйдешь замуж и избежишь… ну, знаешь, участи служить Холодному Королю.
Велена вдруг бросилась ко мне, чуть не сбив с ног, и уткнулась лицом в моё плечо.
– Я не хочу, чтобы ты уходила! – всхлипнула она.
Я погладила её по спутанным волосам, стараясь не расплакаться самой.
– Всё будет хорошо, – пробормотала я, хотя сама в это не верила. – Я справлюсь. Со мной всё будет в порядке.
– Нет, не с тобой – со мной! – перебила Велена, отстраняясь. Её глаза покраснели, а голос дрожал. – Как я буду без тебя? Я не хочу быть маминой рабыней!
Я замерла. Её слова ударили, как пощёчина. Рабыня. Так вот кем я была все эти годы? Маминой прислугой, таскающей корзины, стирающей бельё, чистящей очаг? Гнев и боль сдавили горло, но я заставила себя говорить спокойно:
– Ты не будешь рабыней, Велена. Ты будешь помогать маме, пока не подрастёшь. А потом выйдешь замуж, заведёшь семью. А я… – Я сглотнула, чувствуя, как голос дрожит. – А я стану служанкой в холодном замке. Навсегда.
Велена шмыгнула носом и вытерла лицо.
– Ну, по крайней мере, тебе не придётся терпеть маму, – буркнула она.
Я хотела улыбнуться, но её слова ранили ещё больнее. Не выдержав, я оставила сестру на кухне и ушла к себе. Когда оттуда потянуло дымом, я даже не пошевелилась. Пусть горит. Мне было всё равно.
Ужин был таким же тихим, как завтрак. Семья ковыряла горелые куски мяса и овощей, которые Велена пыталась приготовить. Я сидела, свернувшись на подоконнике, глядя на закатное небо, и не притронулась к еде. Желудок сжимался, но не от голода – от страха. Сегодня мой последний вечер дома. Завтра я уйду в замок, и всё, что я знала, останется позади.
Когда солнце село, мать молча вручила мне старый потрёпанный плащ и корзину со сломанной ручкой. Туда я сложила свои немногие вещи: запасное платье, деревянную расчёску, пару лент для волос. Никто не сказал мне добрых слов. Никто не обнял. Мать холодно чмокнула меня в щёку, вытолкнула за порог и захлопнула дверь. Я услышала, как засов задвинулся с глухим стуком.
Слёзы жгли глаза, но я стиснула зубы и заставила себя сделать шаг. Потом ещё один. Ноги дрожали, корзина оттягивала руку, но я шла вперёд. Деревня молчала. Прохожие отводили взгляды, будто я была прокажённой. Дети, игравшие на улице, замолкали, когда я проходила мимо. Никому не было дела. Каждый шаг через деревню, каждый скользнувший мимо взгляд ранил моё сердце, но я не останавливалась. Боль закалила меня.
Дорога к замку вилась в гору, и вскоре деревня осталась позади. Ноги горели, лёгкие болели от холодного воздуха, но я продолжала идти. Птицы щебетали в ветвях, закатное солнце золотило деревья, покрытые инеем. Природа, казалось, смеялась надо мной, не замечая моего горя. Я стиснула ручку корзины так, что пальцы побелели, и упрямо шагала вперёд.
Дорога вывела меня между двух высоких скал, и вот он – замок Холодного Короля. Я остановилась, задрав голову. Серые каменные стены сливались с горой, а одинокая башня, словно копьё, пронзала небо. Замок выглядел таким же холодным и неприступным, как его хозяин. Ветер трепал мой плащ, а сердце колотилось. Я задумалась: следит ли кто-то за мной с той башни? Или я слишком ничтожна, чтобы на меня обращать внимание?
