В лавке на неё посмотрели с понятным подозрением, но продали весь запас морской воды, которого хватило бы сотне умирающих островитян.
– Тогда слушай...
***
Мьёл выбрался из протоки рядом с бывшим домом Иххо и сразу заметил тёмную фигурку, задумчиво бродящую вдоль забора.
– Я тут, матушка, – он быстро приблизился. – Уверены, что сработает?
– Без знаний я бы не рискнула, – матушка Шанэ первой отправилась по тропе к мосту. – Знания – ключ к любым тайнам и проблемам, сынок. Посуди сам: наш призрак с одной стороны замороченная женщина, но с другой стороны – опытная сыскная колдунья. Замороченная никому не поверит, будет до последнего цепляться за свою правду, а вот сыскница поверит – той правде, которую подтвердит ваше чудесное сыскное заклятье.
Мьёл скатал на ладони водяной клубок и коротко кивнул:
– Сделаю.
А призрачная колдунья, явно что-то ощущая, замерла у моста, то на мерцающий берег настороженно поглядывая, то на тропу. При виде ночных гостей сыскница оскалилась:
– Куда?!
– Жьюза, – матушка Шанэ улыбнулась. – Так тебя зовут, верно? Мы нашли в тайнике архива твоё дело, да и не только твоё. Всех несчастных сыскников, которых смыло колдовским наводнением.
Жьюза зло заискрила голубым и глухо каркнула:
– Не было колдовства!
Мьёл молча дополнил заготовку, и на его ладони засияло ослепительно белое заклятье правды.
– Ты знаешь, что это, – мягко сказала матушка Шанэ. – Пожалуйста, выслушай нас. Кое-что из нашего рассказа пока не получило подтверждения, но оно скоро будет. Уверена, скоро. Главное, дорогая, пойми: нам нет смысла тебе лгать. Может, нам ты поверить не захочешь, но сможешь ли отвернуться от заклятья правды? Посмотри на него. Мы не с обманом и не для обмана пришли.
Заклятье по-прежнему горело безмятежно-белым, и призрачная сыскница раздражённо выругалась. Матушка не ошиблась: не верить заклятью, которым она сама сотни раз проверяла подозреваемых, Жьюза не могла.
– Говори свои разговоры! – сплюнула она сердито.
И матушка Шанэ рассказала: о древнем кладбище островных, об их казнях и запертых душах, о колдовских наводнениях и попытках утопить неведомую опасность. И о том, почему Жьюза стала призраком – на самом деле. А заклятье правды, подтверждая матушкины слова, горело в руке Мьёла белым и ни разу не сменило цвет.
– Где доказательства? – резко спросила призрачная колдунья. – Вон те огоньки на берегу и всё?
– Ты потеряла прежние умения, так? – Мьёл внимательно посмотрел на Жьюзу. – Ты больше не слышишь реки?
– Нет, только песок, – она поморщилась. – И что?
– Если позволишь, я покажу, – колдун подбросил заклятье правды в воздух, и оно заискрило над головами беседующих. – Вернее, реки покажут. Я мог бы увидеть это в прошлый раз, но мы не хотели тебя тревожить. Показать? Затопленное кладбище и каменные гробы?
– А если их там нет? – прищурилась Жьюза. – Если вы ошибаетесь? Сломаешь же. Разбудишь.
Матушка Шанэ достала из кармана мешочек с песком и хладнокровно ответила:
– Как сломаем, так и залатаем. Как разбудим, так и усыпим... или сразу в великую пучину спровадим. И заодно убедимся... или успокоимся и разойдёмся. У меня шесть помощников, дорогая. Неужто я слабее того колдуна, который подарил тебе силу великих песков?
Призрачная сыскница промолчала, но матушка поняла: не слабее.
– Давай, сынок, – попросила она. – Твори.
Вокруг Мьёла вскипела чёрная вода. Колдун направил поток по берегу к реке Говорливой, и он скрылся в воде. А Мьёл через минуту с облегчением сообщил:
