– Десять минут, – прикинул Мьёл. – Только знак нужен, когда начинать.
– Да хоть сейчас, – прошелестело за спиной матушки Шанэ. – Ты туда не пойдёшь. Заброшенное кладбище – не место для живых. А вот ты сгодишься... душенька.
Жьюза потеряла дар речи и благоговейно уставилась на призрачную южанку, неуловимо походившую на живую колдунью... или нет, это живая – плоть от плоти призрачной. Близкие родственницы.
– Морская вода где? – деловито спросила бабушка.
– Сынок, ты морскую воду взял? – матушка Шанэ оглянулась на Мьёла, который, конечно, призрака бабули не видел – лишь ощущал тёплое дыхание ветра.
Колдун встал, молча вывернул карманы куртки и высыпал в подставленный пустой мешочек пригоршни склянок. И добавил:
– У Иххо ещё целая сумка. Островные колдуны говорили, такие кладбища были небольшими – на двадцать-тридцать преступников, – но мы на всякий случай воды с запасом взяли.
– Сумку Иххо мой помощник принесёт сразу к кладбищу, – матушка протянула мешочек Жьюзе и нервно улыбнулась: – И да благословят вас пески.
Призраки растаяли в ночном мраке, и сразу ощутимо похолодало. Над Говорливой уже поднимался голубоватый туман, небо затянуло низкими тучами, а сырой ветер с реки пробирал до костей. Одно лишь осталось неизменным – от близости чужого праха мерцали колкими звёздами мост и противоположный берег.
Мьёл вытянул из внутреннего кармана куртки пару согревающих амулетов и уточнил:
– Тут ждём? Или пойдём в тепло – в дом или в лодку к Иххо?
– Подождём здесь, – матушка неловко взяла амулет дрожащими пальцами и призналась: – Боюсь за них, сынок. Волнуюсь.
– Значит, пора за дело, – вокруг колдуна вновь расползлись чёрные ручьи. – Не знаю, как вас, а меня работа всегда успокаивает, даже простая и тупая. Осушать так осушать.
– Ты прав, – матушка Шанэ достала мешочек с песком и вызвала помощников. – Кое-что мы всё-таки сможем сделать.
А после – ждать.
Напряжённо ждала развязки Иххо в лодке. Рассеянно дымил трубкой, но тоже ждал лодочник Улло. Ждали матушка и Мьёл, занятый каждый своим мелким колдовством, то и дело поглядывая на островок. И, конечно, ждали в начальственном кабинете Рьен и Сьят, перебирая скуки ради старые дела и архивные подшивки.
– Всё, – первым заметил Мьёл. – Смотрите, матушка, всё погасло.
И верно, погасли праховые «светлячки», погрузив Двести Десятый островок во мрак, – некого стало охранять, и древняя защита островных колдунов исчезла. А матушка увидела не только это – мимо неё прошмыгнули, переговариваясь, две тени и тёплым ветром унеслись по тропе в ночь. Лишь тёплым бабушкиным поцелуем коснулось щеки смешливое: «Жди, скоро буду. Только провожу нашу душеньку до песков».
– Да, всё, сынок, – матушка Шанэ выдохнула и улыбнулась. – И так и быть, открывай свою мокрую тропу. Уж на что я их не люблю...
– Иххо у причала заберём – и по домам, – колдун посмотрел на островок с разочарованием. «Призрачные» дела он лишь за одно не любил – работы мало, да и та почти вся бумажная.
– Ничего, – матушка взяла его под руку. – Навоюешься. И на твой век хватит.
Да, а вдруг после исчезновения тёмного лодочника на Север всё-таки вернётся утраченное «призрачное» колдовство?
***
– Мастер, я кое-что придумал, – Сьят отложил газетные подшивки.
– Делись, – Рьен, стоявший у окна, обернулся.
– Мы ищем проклятые места, так? – начал рыжий. – А случай с прахом показал, что не там. Не совсем там. Мы ищем в известных городских легендах, а искать надо в сплетнях. В семейных тайнах. Сказках стариков. Детских страшилках. Что если я подам объявление в газету: так и так, писателю – и мой литературный псевдоним – нужны страшные истории, легенды и всё прочее загадочное? Для новой книги или циклов рассказов. Нас через пару дней завалят письмами, зуб даю.
