От скорости письма у меня вот-вот задымиться стержень, воспламениться бумага, а на подушечках пальцев появятся кровавые мозоли. Медведь же вошёл в раж и неутомимо говорит, говорит, говорит, не обращая внимание на то, что я выдохлась.
— С компьютером дружишь? — не меняя тональности, спрашивает он. Киваю, потирая онемевшую от перенапряжения руку. — Тогда оформи всё это красиво и отправь партнёру.
— Сразу могли подпустить меня к компу? — чувствую, как в груди зарождается протест и возмущение. Они накапливаются, распирают, набирают массу и готовы вырваться. — Не пришлось бы делать двойную работу.
— Учту в следующий раз, — бурчит мужчина, недовольно морщась на моё замечание. — А сейчас нужно доделать и переслать. Там удерживают совет директоров, ожидая на согласование поправки.
И я послушно перепечатываю слова и предложения, красиво оформляя и составляя деловое обращение. Огромная благодарность Серафиме Архиповне, занимающейся со мной языками и уделившей особое внимание деловой форме ведения переписки.
— Паспорт с собой? — коротко чеканит Юрий Алексеевич, недобро смотря на меня.
Киваю и попадаю в захват, слетая со стула. Мой многострадальный локоть простреливает болью, и я опять в роли Пяточка перебираю ногами по длинному коридору. Бугай заталкивает меня в отдел кадров, вытряхивает из сумки документы и кидает всего одно слово: «Оформить». Дальше я в каком-то коматозе подписываю договор из двадцати страниц, получаю пропуск, ключ от собственного кабинета и оказываюсь на сидение чёрного внедорожника, пропахшего в салоне сосновым шишками и смолами.
— Адрес? — спрашивает, но почему-то как будто приказывает.
Довозит до дома, перекашивается в морде, войдя в подъезд, стоически доводит до квартиры и ждёт, пока я трясущимися руками открою замок.
— Завтра в восемь жду на работе, — отражается эхом его рёв. — За опоздание штрафую, так что не советую чудить.
Командир уходит, а я на остатках эмоций ползу к дивану. Не дождёшься. Хрен я завтра приду. Дураков нет. Вытаскиваю из сумки договор, бросаю на пол, а потом спохватываюсь и решаю всё-таки почитать, что я там подписала.
— Овца! — плююсь на каждой странице. — Козёл! — завершаю чтение и падаю на подушку.
Если опустить пункты о штрафах и о неустойке при досрочном расторжение, то ничего плохого в нём нет. Наоборот. Зарплата в три раза больше, чем моя предыдущая вместе с подработками, нормированный день, если не считать командировки, бесплатные обеды в кафе на первом этаже, оздоровительные поездки в пансионаты за счёт компании два раза в год.
Одни плюсы, только есть пресловутое «но». Год работать с таким самодуром и не иметь право послать его в пешее и уволиться…
— Маш, — набираю подругу, кусая на нервах губы. — Я в такую передрягу вляпалась. Муж твоей клиентки оказался полным придурком, возомнившим себя рабовладельцем, а я конченной овцой. Подписала кабальный договор практически кровью.
8. Глава 8
Машка приезжает через полтора часа, кроя матом пробки, задницу, в которой я живу, и Семёна, выдворившего меня. По накатанной достаётся ушлой Марте и бесхребетному отцу, позволившему провернуть такое с дочерью.
Я пропускаю её междометия мимо ушей, ставя чайник на конфорку и вытаскивая из кое-как отмытого холодильника колбасу. При закрытии гудящего гробыльника, пожелтевшего от старости, проскальзывает мысль, что с первой же зарплаты, указанной в договоре, я смогу купить новенький, большой, современный и навороченный, не заботясь об экономии. Более того, денег хватит и на приобретение микроволновки, блендера, новой посуды и другой мелочёвки. Хотя нет. Прежде всего нужна кровать с удобным матрасом.
