— Ну и где твои бумаги, — вытирая бумажным полотенцем руки, на кухню заходит Машуня. — Могу их показать нашему юристу. Мишка как раз специализировался на трудовых договорах.
— Он уже подписан, так что смысла от просмотра нет, — указываю на стол и сажусь с краю, собираясь нарезать бутерброды. — Если только ради лазеек по расторжению.
— А зачем тебе его расторгать, — Горнова быстро пробегает по основным пунктам, не скрывая своего удивления. — Охренеть, тут условия как в аппарате президента. Работай, и будут тебе все блага за счёт компании. Посмотри, здесь ещё медицинское обслуживание в приличной сети клиник и оплачиваемые детские сады для детей сотрудников.
— И довеском медведеподобный начальник, не считающий нужным держать себя в руках, — на вновь поднявшихся эмоциях жалуюсь ей. — Сначала этот хам наорал на меня, даже не потрудившись узнать, являюсь ли я его сотрудником, потом обозвал бабой, намекая на тупость, после устроил допрос на предмет замужества и детей, следом утащил в свой кабинет и заставил работать, а в концовке затолкал в отдел кадров и заставил подписать кучу бумаг. Представляешь, он даже довёл меня до квартиры, чтобы наверняка знать где я живу.
— Может ты ему понравилась? — играет бровями Машка.
— Ага, — киваю, откусывая бутерброд. — И поэтому угрозы в мой адрес сыпались как горох из мешка.
— А чё, это как в школе. Помнишь, мальчишки всегда цеплялись и дёргали за косички, проявляя симпатию?
— Маш, ты о чём? — кручу пальцем у виска, закатывая глаза. — Какая симпатия и дёрганье за косички? Во-первых, мужик женат и, скорее всего, есть дети. Во-вторых, он либо типичный холерик, либо без царя в голове. А в-третьих, мне сейчас не до любовной активности. У меня драма.
— Не драма, а радость, — не соглашается Машка, подмигивая. — Вовремя избавилась от гнусного Сёмы. Представляешь, если бы успела наклепать мелких Караваевых? Хрен бы отделалась от пиявки в лице Семёна. Так бы и высасывал из тебя деньги и кровь, привязав детьми.
— От этого не легче, — снова впадаю в депрессионное состояние, удерживая руку, чтобы не потереть болезненное нытьё в груди. — Сердцу всё равно, что из себя представляет любимый мужчина. От предательства его рвёт не меньше.
— Прекращай лить слёзы и жалеть себя, — хлопает ладонями по бёдрам Машка, вылезая из-за стола. — Тебе нужно приготовиться и выспаться. Завтра на работу. Начинается новая жизнь, подруга. В первый же отпуск вытащу тебя на Лазурный Берег. Посмотришь, как надо отдыхать.
Горнова уезжает, а я со злостью бросаю договор в ящик, споласкиваюсь, гневно взбиваю подушку, как будто она виновата во всех бедах, и ложусь спать, с ужасом представляя свой рабочий день под командованием Чадова Юрия Алексеевича. И фамилия ему под стать. Убери первую букву и сразу видно, кому поклоняется этот тиран.
А утром всё, как специально, через одно место. Смеситель издаёт утробный звук, выплёвывая лишь остатки ржавчины, у любимого костюма обнаруживается на лацкане пятно, рвётся сразу две пары колготок, ломается маршрутка на полпути. Задыхаясь, я бегу по эскалатору, когда в сумке разрывается от звонка телефон.
— Время пять минут девятого! — рявкает динамик мужским голосом, и ко мне приходит узнавание. чАдов собственной персоной. — Почему ещё не на рабочем месте?!
— Маршрутка сломалась по дороге, — рвано выдавливаю из себя, сглатывая отсутствующую слюну. Сейчас бы попить холодной воды из холодильника, но о заходе в магазин можно забыть. — Пришлось добираться пешком. У нас транспорт ходит с большим перерывом.
