Наверное, любовь к языкам, книгам и скрипке мне досталась от мамы. Дочь учёного, ведущая скрипка в филармоническом оркестре, романтик до глубины души. Она обращалась к родителям по старинке на вы, читала в оригинале Флобера и Бронте, верила в любовь с первого взгляда.
Любовью с первого взгляда оказался неотёсанный, грубоватый парень, приехавший на заработки из глубинки. Спросите, как два человека из разных миров смогли пересечься в одной плоскости? Капитальный ремонт дома и замена в квартирах труб. Бабушка падала в обморок, дедушка грозился карами небесными, но им пришлось уступить, когда дочь оказалась беременной.
Грише — моему отцу, пришлось осваивать культурную речь, Илоне — моей маме — учиться готовить и вести быт, деду с бабушкой мириться с недостойным зятем, а мне склеивать весь этот винегрет и доказывать, что у «деревенского мужлана» тоже может родиться утончённая, умная, интеллигентная дочка.
И доказывала, радуя всех успехами в учёбе, выигранными конкурсами скрипачей, увлечением иностранными языками. Всё кончилось, когда мне исполнилось двенадцать лет. Мама упала на моём очередном выступление, и к приезду скорой уже не дышала.
Инсульт, перечеркнувший спокойную жизнь нашей семьи. Дед ушёл в тот же вечер от инфаркта, не справившись с новостью о смерти дочери, бабушка не проснулась через два месяца, оставив нас с отцом совершенно одних. Потерянных, убитых горем и не знающих, как дальше жить.
С того дня за скрипку я больше не бралась, запрятав её подальше на антресоль. Потихоньку мы пришли в себя, а к моему шестнадцатилетию папа привёл в дом Марту — полную противоположность маме. Крупная, громкая, временами хабалистая, но умеющая вкусно готовить. Наверное, отец опирался именно на это качество, устав от пресных супов и слипшихся макарон.
Удивительно, как пословица о пути к мужчине через желудок точно укоренилась в нашем доме. Через полгода папа буквально смотрел новой жене в рот и плясал под её дудку. Не скажу, что Марта плохо относилась ко мне, но её потребности вышли на первый план, а мои топтались где-то на галёрке.
С подачи мачехи я получила не ту профессию, потому что не смогла поступить на бюджет, а оплачивать обучение она запретила, с её же хитрых манипуляций и с моей дурной доверчивости оказалась здесь в компании убогого ремонта и бегающих тараканов.
Конечно, виновата я сама, но ослеплённая любовью, подпитанная уговорами, что можно продать эту конуру и погасить большую часть ипотеки, повелась и обменялась с ней квадратными метрами. Сёма тоже подлил мёда, обещая вечную любовь и рай в нашей общей квартире. Где теперь этот рай?
Правда, с продажей тараканника вышла осечка. Неблагоприятный район, аварийный дом, убитая потопами и временем квартира. Предложение было до слёз смешным — почти бесплатно, и мы отложили торги на потом. Как хорошо, что так сошлись звёзды, иначе жить мне пришлось бы на улице.
Глядя на трещину, пересекающую кривой линией стену коридора, я подумала, что на улице, наверное, не так и плохо. Надо было убраться, смыть пыль, отмочить посуду и отдраить плиту с раковиной, но у меня хватило сил лишь доплестись до кухни, сесть на ободранную табуретку и разгонять живность, вспоминая прошлое и обдумывая будущее. Мысли о настоящем приносили боль и раздирали внутренности.
Я была уверена, что Семён сейчас проводит время намного лучше меня. В нашей спальне, в нашей кровати, не со мной… В какой момент я упустила его охлаждение ко мне? Не увидела тревожных звоночков, не почувствовала другой женщины, крадущей моего мужа.
