Пока Семён с Элеонорой голосят, Маша собирает деньги, проклиная Караваева на бесплодие и импотенцию. Его любовнице она желает разжиреть и покрыться гнойниками, отвечая на матерное сопровождение из квартиры. Не хотела бы я схлестнуться с Горновой, будучи по разную сторону баррикад.
— Идиотка, — скулит Семён, запирая убежище на все замки. — Ты мне руку сломала.
— Смотри, чтобы не свернула тебе челюсть, сволочуга, — выпрямляется Мария, бьёт на прощание кулаком по кнопке и толкает меня в сторону лифта. — Теперь в магазин. Приведём твой бомжатник в удобоваримое состояние. Но имей ввиду, моё предложение пожить вместе в силе. Ты же знаешь, что меня не стеснишь. Наоборот. Надоело приходить в пустую квартиру.
— Замуж выходи, — шагаю в кабинку и беру протянутые купюры. Вот мелочный гад. Здесь лишь четвёртая часть от накоплений, лежащих в комоде. Зарплата, премия, сорок часов онлайн-уроков, восемь рефератов.
— Нет уж, — оскаливается Маша. — Смотрю на тебя и не хочется.
— Не всем же такие фекалии достаются, — шмыгаю носом от вновь накатившей обиды. — Наверняка тебе попадётся настоящий мужчина. Красивый, умный, честный, благородный, заботливый.
— И богатый, — добавляет Машка, обнимая меня. — Как только такого встречу, так сразу.
Подруга везёт меня в торговый центр, где мы покупаем всё необходимое, а потом в четыре руки отмываем многолетнюю грязь и включаем комедию на ноутбуке. Не скажу, что стало уютнее, но, по крайней мере, можно спокойно сесть, не боясь прилипнуть.
Маша уезжает ближе к ночи, а я пытаюсь подготовиться морально и физически к рабочему дню. Отпуск по семейным обстоятельствам, срочно оформленный благодаря Марии, подходит к концу, да и денег сейчас нужно много, чтобы сделать ремонт и заменить убитую мебель.
И если с «физически» проблем нет — помыться, приготовить костюм, проверить в журнале чего прошли ребята пока меня не было, то с «морально» всё оказывается сложнее. Чувствую себя настолько вымотанной и истерзанной, что с ужасом жду завтрашний день.
Где взять сил чтобы встать утром, одеться, позавтракать и поехать туда, где ещё неделю назад я светилась счастьем. Как сказать любопытным коллегам о причинах развода и о месте, в котором вынуждена жить? Как сносить жалостливые взгляды, а за спиной слушать осуждающие шепотки? Побочка работы в женском коллективе.
Заснуть получается с трудом и в лицей я еду разбитой. Уговариваю себя сесть в маршрутку, стучу зубами от озноба в метро, борюсь с тошнотой, поднимаясь по ступеням. До открытия и наполнения учреждения полчаса, так что у меня есть немного тишины до начала занятий.
— Анастасия Григорьевна, — заглядывает в учительскую секретарь. — Юрий Романович просил вас зайти.
Непроизвольно сжимаю кулаки, задерживаю дыхание и вытягиваюсь в струну. Вызов к директору не предвещает ничего хорошего, особенно по утрам, а ехидная улыбка Ларочки, ведущей географию, подпитывает моё предчувствие.
— Присаживайтесь, — указывает на стул Юрий Романович. — Разобрались с семейными проблемами?
Киваю вместо ответа, зависая на краю сидения, нервно тереблю пальцами подол юбки. Ощущаю, что пришла на оглашение приговора и финалом будет казнь.
— Анастасия Григорьевна, — зарывается в документы директор, то ли что-то ища, то ли оттягивая время. — Нам сокращают финансирование, так что мы вынуждены провести кадровые перестановки. Лариса Сергеевна возьмёт на себя в нагрузку ваши занятия, а вас я вынужден просить написать заявление по собственному без отработки.
