Попрощавшись и дождавшись звонка, я последний раз иду по опустевшим коридорам. От подступивших слёз картины на стенах размываются, но я держусь, чтобы не показывать свою слабость. Только оставив позади школу и забившись на самую дальнюю скамейку в парке, позволяю себе выпустить скопившуюся боль и банально разреветься. В одиночестве, потому что Горнова, в отличие от меня, сейчас работает и у неё в турагентстве жаркая пора.
На карточку капают копейки от оставшейся зарплаты и не отгулянного отпуска, и я с всхлипом просчитываю своё неустойчивое положение. На дипломы и рефераты заказов пока нет, занятия языками кончатся через две недели — все родители предупредили, что с детьми мы прощаемся до осени. В другую школу устроиться не проблема, но оплачиваемая работа начнётся только с августа.
— На что я буду жить? — подвываю, задрав голову и глядя в затянутое тучами небо. Редкие капли отбивают тяжёлую дробь, стекают по лицу и впитываются в ткань костюма. — И зонт оставила у Сёмы. Дураааа.
Подскакиваю, бегу в сторону метро, а выйдя из подземки попадаю под ливень, прорвавший небеса. Самое смешное, что он заканчивает лить сразу, как я влетаю в подъезд. Ощущение, что меня сглазили, и обещанное Машкой ожирение с гнойниками вот-вот прицепится ко мне вместо Элеоноры.
Несколько раз чихаю, на ходу сбрасываю вымокшую одежду, забираюсь под душ и выкручиваю вентиль горячей воды, с визгом отскакивая. Поток ледяных струй окатывает с головой, дополняя проклятие.
— Совсем не знаю, что мне делать, — жалобно скулю вечером Горновой, укутавшись по уши в плед и поставив телефон на громкую связь. — Хоть уборщицей иди в ближайший хозяйственный.
— С твоим уровнем и количеством иностранных языков ты вполне можешь устроиться в приличную компанию переводчиком, — старательно повышает мою самооценку подруга. — Давай брошу клич по своим клиентам. Вдруг где-нибудь требуется специалист.
— Какая польза от моих знаний, если у меня нет диплома о нужном образование, — с натягом вздыхаю, вяло откидываясь на подушку. Пружины впиваются в бок, и я с отчаянием всхлипываю, понимая, что новую кровать мне долго не видать.
— Ничего, я поспрашиваю, — пышет оптимизмом Горнова. — За спрос денег не берут. А ты не кисни, Долли. Прорвёмся.
— Хотелось бы верить, — зевая, отвечаю ей. — Глаза закрываются. Соседи сегодня не бухают. Воспользуюсь тишиной.
Машка желает мне сладких снов, и на последнем слове я проваливаюсь, а среди ночи просыпаюсь от жара и одуряющей головной боли. Дождь не прошёл без последствий, а ослабший от стресса организм быстро свалился, задрав лапки.
Покупая всё необходимое, о лекарствах мы даже не подумали. Кое как доползя до кухни, наливаю себе воды и смачиваю полотенце, а вернувшись в кровать, тону в огненном кошмаре, не в состояние выбраться из него.
6. Глава 6
Не знаю, сколько я борюсь с вязкой топью, пытаясь удержаться на поверхности и не захлебнуться раскалённой лавой, обволакивающей тело. Кожа горит, кости ломит, внутренности скручивает в узел. Тошнота, то ли от голода, то ли от выпитой воды, ползает туда-сюда по пищеводу, прорываясь наружу.
Вроде, активизировалась за стеной алкашня. Орёт, стучит, кажется, орудует отбойником. От их шабаша раскалывается голова и вот-вот лопнет как перезревший арбуз, забытый на грядке. Крик приближается, почему-то Машкин, и к нему добавляется тряска, усиливающая муть.
