— Настя, ну как так можно? — зудит над ухом. — На звонки не отвечаешь, дверь не открываешь. Пришлось взламывать. Овца безмозглая. Чего я себе только не напридумывала пока мастер ковырялся в замке.
— Отстань, — вяло отмахиваюсь от неё, делая жалкую попытку вывернуться и отползти. — Плохо мне.
— Да ты вся горишь, — вскрикивает Горнова, кладя прохладную ладонь на лоб, отчего мне на мгновение становится хорошо, и каждая молекула тянется к прохладе. — Скорую нужно вызвать.
— Нет, — удерживаю её руку и возвращаю обратно. — Просто дай таблетку. Волшебную. Чтобы голова и ломота прошли.
— Хорошо, — соглашается Машка. — До аптеки только добегу.
Она ещё несколько секунд обеспокоенно сканирует меня, не решаясь оставить в таком состояние, но всё же благоразумно встаёт и выходит из комнаты. Я же снова проваливаюсь в кипящий котёл, теряясь во времени.
— Давай, Настён, надо выпить, — тычет в мои губы чашку с шипучим напитком, отдающим химозным лимоном.
Делаю глоток, давлюсь от горечи, перемешанной со сладостью, и морщусь ощутив, как кислота разъедает пустой желудок.
— До дна, — ломает моё сопротивление Маша, упрямо вливая в меня отменную гадость. — Спи, а я пока похозяйничаю у тебя на подобие кухни.
Поворачиваюсь на бок, подтягиваю колени к груди, накрываюсь одеялом с головой и засыпаю, даже сквозь сон чувствуя, как отпускает ломота, включается нормальный терморегулятор и перестают стучать зубы. Будит меня тошнотворный запах варёной курицы, заползший, кажется, в каждую щель не только квартиры, но и моего тела.
— Хорошо, что ты проснулась, — вплывает довольная Горнова, неся тарелку и хлеб. — Ешь, а я пока поменяю постельное бельё.
Мария возится с пододеяльником и наволочкой, а я впихиваю в себя ложку за ложкой, стараясь не вдыхать пары курятины, и благодарю высшие силы за такую подругу.
С ней мы познакомились в детском саду, подравшись за внимание Мирона, не сумевшего определиться с кем ему играть. Ну как подрались? Машка толкнула меня, а я, заваливаясь, махнула рукой и случайно разбила ей губу куклой. Шуму-то было… Я реву от обиды, соперница ревёт от боли, воспитательница ревёт от испуга, не зная откуда вытирать кровь — с подбородка, с платья или с пола.
После, попав в один класс вместе с тем же Мироном, мы ещё повраждовали пару месяцев, пока наш объект воздыхания не описался во время урока от волнения. В результате Мирона перевели в другую школу, а мы сошлись на почве разочарования. Надо же, столько времени потратить на слабонервного зассанца.
С тех пор мы с Марией стали лучшими подругами, почти сёстрами, не смотря на абсолютно разные темпераменты и увлечения. Маша помогла мне пережить смерть родных, смириться с мачехой и с предательством отца, поддерживала в любых жизненных моментах, не давая свалиться на дно. Она и сейчас возится со мной как с ребёнком, перестилая постель, варя бульон, бегая за лекарством.
— У меня отличная новость, — садится Горнова напротив, закончив взбивать подушку. — В компанию мужа моей постоянной клиентки срочно требуется переводчик, и как раз с твоим ассортиментом языков. Фирма занимается каким-то промышленным оборудование и у них наклёвывается долгосрочный контракт, а штатная сотрудница легла на сохранение и в ближайшее время на работу не выйдет.
— А как же с дипломом? — начинаю подстукивать зубами, а на теле встают дыбом волоски. Температура медленно и верно возвращается, отчего восприятие реальности путается.
