Просто о нас - страница 2

Остановились на пригорке, что бы обзор был получше. Внизу пастбище богатое и густой пролесочек. На привале дядя Митя, батрак, развел костер, заварил свекольный взвар, достали хлеб, солонину. Пока готовили обед, Филиппок приступил к расчетам. Ну, с коровами понятно, их шесть, лошади две, а вот овец сколько?

Овцы мирно паслись на полянке, поедая вместе с травой козельцы и горицветы. Буян с Цыганом разлеглись на границе отары, поближе к костру, и ждали свих кусков солонины. Филипп осторожно пробирался между животными, стараясь не нарушать их покой. Одна, две, три… Вдруг его внимание привлекла пегая овца, стоящая ближе остальных к пролеску. Как то неестественно часто она отрывалась от еды и смотрела в сторону деревьев. Филиппок пошел к ней.

Дядя Митя подозвал собак. Они, неистово виляя хвостом, побежали к костру.

В этот момент пегая овца уже почти зашла в лесок. Филипп забыл про счет, побежал к лесу с криком «Назад! Назад!», собаки тоже встрепенулись и с громким лаем понеслись за мальчиком. Овца испугалась и бросилась к отаре. Уже все погонщики бежали к лесу. Филипп, вытянул стрекач как пику, сунул его в заросли и все услышали отчаянный, просто нечеловеческий визг. Буян и Цыган бесстрашно ворвались в кустарник и выволокли лохматого и грязного неистово визжащего мужичонку. Тут и погонщики поспели. Дядя Митя отогнал собак.

– Кто таков? С каких краев?

Вопросы летели со всех сторон. Мужичонка, затравлено смотрел то на погонщиков, то рычащих собак. Косматый, грязный, в рваном тряпье. По его виду было понятно, что он юродивый, но как здесь оказался? Как звать? Почему ушел с родных мест, почему не вышел к людям попросить милостыню, а попытался увести овцу? Потихоньку страсти улеглись. Ни на один вопрос он не смог ответить. Только держался, дрожа, за деревце плакал и показывал на рот. Отец собрал в тряпицу кой-какой еды. Отдал убогому, тот закивал и сразу начал есть, отрывая куски гнилыми зубами и глотал не пережевывая. Сердце Филиппка, преисполненное жалостью к бедному человеку, сжалось, он с мольбой посмотрел на тятеньку, но тот твердо сказал:

– Куда его сейчас? На обратном пути заберем. Пусть в сторожке поживет. А может дом, какой брошенный после пожара ему приглянется.

Теплой рукой потрепал волосы сына:

– Ничего, не оставим в беде.

Все пошли искать в леске убежище мужичка, нашли шалаш, вокруг которого валялись скорлупки птичьих яиц, маленькие косточки. Как он здесь оказался, так и не узнали. Собрали немного провизии, отдали и засобирались в путь.

Расторговались в тот раз особенно удачно. Отец купил бричку, загрузили снедью, новым инструментом, гостинцами маменьке и сестрам, а Филиппку купили форму серую с ремнем и «золотой» бляхой, фуражку с кокардой, ботинки и тетрадки. Осенью мальчонке на учебу в мужское реальное училище. А еще папенька дал ему двадцать копеек на библиотеку. Уж больно все в семье к чтению особую тягу имели.

Домой шли налегке, впереди бежали лошадки, запряженные в бричку, полную всякой нужностью. От них не отставали Буян и Цыган. Погонщики, весело обсуждая вечерний поход в кабак, тянулись сзади. Филиппок часто выбегал вперед, ища взором знакомый пролесок. Да вот и холмик и полянка, где пасся скот, кустарник, откуда Буян и Цыган вытащили мужичка. Вместе с отцом они пошли к шалашику незнакомца. Просто отропели, когда увидели разбросанные ветки, тревожный холодок пробежал по спинам. Прошли вглубь. Откуда-то справа послышался странный лай Буяна, как-то «Вауууууууф», толи лай, толи вой. Филиппок просто сорвался на звук, за ним побежали остальные. Над ручьем, бегущем по дну оврага, склонился человек, как то неестественно спустив к воде руки, головой уткнувшись в береговую траву. Все тело покрыто синяками, а на голове запекшиеся сгустки крови. Собаки смирно сидели около него и смотрели на отца. Все смотрели то на изможденное тело, то на отца. Филиппок боялся сдвинуться с места, дядя Митя потрогал человека, да, это был тот самый юродивый, и он был мертв.