Просвет моей уязвимости - страница 26

Как зависимый от веществ, которому требуются с каждым разом более высокие дозировки, Элиза заблудилась в собственном лабиринте: она бежала в отношения, чтобы получить любовь, отдавая себя без остатка, растворялась в человеке, либо на дне бутылки. Жизнь превращалась в череду омрачающих событий без возможности вздохнуть. Ей было страшно открыться, показать себя настоящую, потому что, во-первых, она себя не знала и видела только то, что отражалось от нее в других, во-вторых, в постоянной попытке угождать, не найдя удовлетворения, она была уверена, что там внутри что-то ужасное, неприемлемое, чудовищное для общества. Ей не было места, поэтому, она отбирала у себя единственное физическое, чем, казалось, владела – тело.

Каждый человек является результатом слияния энергий двух начал – женского (мама, левая сторона тела) и мужского (папа, правая часть). Соотношение неравномерное, его можно менять в одну или другую сторону с помощью практик. Папа главной героини практически всегда был на работе. Между ними не было такой тесной связи, чтобы делать какие-либо выводы, поэтому по умолчанию вопросы к нему отпадали (до определенного момента). Больший вклад в воспитание вложили женщины (мама, бабушка). Элиза хотела максимально отстраниться от всего, что могло напоминать о женском начале, так как оно доставляло ей огромную душевную боль. Она понимала, что люди ранят других, потому что сами нуждаются в исцелении, и хотела, чтобы на ней эта страдательная эстафета закончилась. Только в силу отсутствия знаний и внутренней опоры она воспринимала свое желание буквально. Из ее глаз струились сладко-соленые ручьи, капая на свежие ножевые сечения. Потные волосы закрывали собой обзор. В алкогольном бреду она не могла определить, сколько крови утекло по левой руке на пол. Лужа постепенно расширялась. Ее волновало не это.

– Я снова ничего не чувствую…

Следующий день проходил, насколько это было возможно, спокойно. В ее голове не появлялись лишние мысли, никто и ничто не могло вызвать раздражения. Она обнулялась. Это была цена, которую она платила за низкий уровень эмоционального интеллекта, за ту Вселенскую любовь, которую не могло вынести ее непонятое сердце.

В 17 лет она прочитала в интернете фразу: “Если ты не вписываешься в текущую реальность, значит, твоя душа пришла сюда, чтобы создать новую”.

– Как можно переписать существующий ход глобальных событий, если в мире такое количество багов (ошибок восприятия)?! Как это сделать в одиночку? Почему я? Что происходит?

8 мучительных кармических лет прошло прежде, чем она догадалась о своем предназначении. До 22-х жизнь продолжала будто издеваться и тестировать ее на прочность все более изощренными методами. Но все ли было так капитально ужасно? Конечно, нет. И об этом она узнала значительно позже, когда посмотрела на свою жизнь с позиции безусловной любви, прощения и принятия.

Она продолжала пить и много проводить времени на воздухе с друзьями, которые учили основам уличного выживания. Будучи максималисткой, ее первая сигарета относилась к категории особо тяжелого табака. Этот опыт оказался противным и лишенным смысла, поэтому спустя некоторое время снова вернулся в образ жизни юной героини как продолжение теории о том, что жизнь – это череда случайных событий, все на свете неважно в масштабе Вселенной, и “ваще, че хочу, то и делаю”. Элиза привыкла во всем быть лучшей и брать от жизни максимум. Саркастически здорово, когда охват знакомых увеличивается простым повторяющимся действием, темы для обсуждения как будто сами просятся наружу. Показываясь в разных компаниях, она стала центром притяжения не только ребят из параллели, но и в округе. С ее мнением стали считаться. Ее зауважали и приняли в свои ряды те, о ком она не заикалась. Старые друзья постепенно отходили на второй план, в то время как новые внушительно занимали собой пространство в первых рядах. Теперь они с подругами ходили в кафе, прогуливали первые и последние уроки, много смеялись, тайком курили и обливались дорогими духами, заметая следы. Чтобы позволять себе развлечения, ей приходилось голодать и оставлять выделенные на неделю незначительные средства на счастливый момент, когда их можно было потратить.