– А вдруг ее до этого держал какой-нибудь бомж, – предположила я.
Вероника остановилась.
Аргумент был весомый и она, повозмущавшись, сходила на кухню. Натянув резиновые перчатки, соседка с брезгливым выражением на физиономии взяла в руки трость и принялась критически рассматривать.
– Слушай, это ж антикварная вещь! Надо загнать кому-нибудь на сайте…
– Обычная палка! – возразила я
Трость была из дерева, покрыта черным лаком, с виду гладкая. Резная ручка светлее, в форме головы кобры, оскалившейся перед прыжком. Вероныч повернула трость в мою сторону. Два рубиновых глаза кобры сверкнули алой искрой.
Стало так жутко, что я не выдержала и принялась ныть, упрашивая выкинуть подозрительную палку.
– Ну хорошо, как скажешь, – недовольно сдалась соседка.
Слыша удары сердца, отстукивающие нервный ритм, я семенила за Вероникой, направляющейся в мою комнату, то и дело заглядывая ей через плечо.
Соседка сдвинулась вправо, пропуская и меня на балкон. Затем демонстративно разжала руки, и мы с удовольствием полюбовались, как трость кувыркается в воздухе. Она гулко приземлилась на лужайку под мой тревожный вздох.
– Ну, все! – довольно подытожила Вероника, со шлепком стягивая резиновые перчатки и покидая балкон. Я еще с минуту поторчала, не сводя глаз с палки. Та мирно валялась на земельке и превращаться в змею не собиралась.
С мукой и страданием я отцепилась от перил.
Вернулась в комнату и принялась делать вид, что собираюсь с мыслью. То есть, торчала посреди родненькой комнатушечки и отчаянно «зависала», пытаясь склеить куски событий, которые помнила.
Непонятно кто, желающий забрать душу. Девица с моим лицом, назвавшаяся «Хранителем» и навалявшая ему. Ожившая палка, превратившаяся в змею…
– Палки не оживают! – возразила себе же вслух. – Это очередной дурацкий сон!
Ну да! Очень похоже…
А трость?
Все просто: я вышла из дома Сашки и в промежутке от ее дома до моего умудрилась раздобыть антикварную палочку. Возможно, ее забыли в такси, а я прихватила.
Похвалив себя за логичность, быстро подвела глаза, подкрасила ресницы и выскочила из дома, уверенная, что опоздаю. Кинув взгляд на лужайку, отметила: трость так и валялась под балконом.
На пару все-таки успела. Но занималась на ней тем, что таращилась в окно и объясняла себе произошедшее. В последнее время мне часто снятся кошмары. А этот такой явный… словно в закрытую квартиру и правда заявился некто среди ночи… Но ведь так не бывает! Я же живу в реальном мире! И он гораздо хуже фантазий. К сожалению…
На перемене я поплелась в холл.
Купила кофе в автомате. Набрала зачем-то маму.
– У тебя все хорошо? – спросила она.
– Да, конечно. Почему спрашиваешь?
– Ты редко звонишь. Точно ничего не случилось?
Я пожаловалась матери на кошмары. Она разволновалась, посоветовала походить к психологу. Я разозлилась, в итоге: мы повздорили.
Только зря звонила!
Усевшись в кресло в холле, поставила стаканчик на соседнее сидение и прикрыла глаза, ожидая, пока кофе чуть остынет.
Может, мать права, и я чокнулась?!
У меня затяжная депрессия и преобладающее чувство вины?! И поэтому мне снятся сны, где красавчик требует душу… Надо спросить у Сашки, как этот сон интерпретируется по Фрейду!
Так, стоп!
Если парень был во сне, то… почему трость переместилась на подушку Вероники?
Ох… что-то не складывается! Я ведь так хорошо все объяснила себе. Зачем опять копаться сначала?!
Я вытаращила глаза в потолок, волнующе думая ни о чем. Тело испытывало легкую возбужденность, а мозг отчаянно отказывался мыслить. Выходило что-то среднее в процессе отупения, когда ты сидишь, пялишься в никуда и думаешь, что думаешь, но ловишь мысль, что процесс только-только запустился.
