Прусские боги - страница 6

– Когда наши с Потримпсом «я» слились, то общее, что было между нами, получило новую жизнь. Когда Небесный огонь объединяется с пресной водой – рождается Жизнь. Это уже не совсем я и не совсем Потримпс – здесь родился новый бог!

– Я рад, что вы так чудесно разобрались. Если бы вы сами сделали это с самого начала – никаких проблем бы не было, да и я был бы целее. После такого приключения мне придется очень долго отлеживаться во Тьме, чтобы отдохнуть! – сказал так Подземный огонь – и улетел к сокровенным горизонтам.

Боги держали совет, и верховную власть над миром разделили между Перкунасом, Потримпсом и Патолсом. А в память о битве между Громовержцем и Драконом сказали людям всегда жечь во всех храмах на земле священный огонь – паникс.

В какой-то момент Перкунас заскучал. Ему приходилось быть правителем земли и небес, отвечать на молитвы смертных, контролировать погоду – и со временем это все стало тяжело и скучно. Особенно для того, чья природа – огонь и Свет.

Когда Громовержец скучает – это плохо для всего Мироздания. Сначала Перкунас метал молнии почти каждый день, потом стал выходить на конную прогулку по небосклону в сопровождении своей свиты, духов ветра. От такого количества гроз люди на земле думали, что наступил конец времен.

Патолс, повелитель Сокровенного царства, решил взять дело в свои руки. Он поднялся к кроне Священного Древа и спросил Перкунаса:

– Загрустил, братец? Не милы тебе больше чудеса Творца?

– Чудеса Творца мне милы. Мне не мила ответственность. Мне кажется, в замысле Отца есть какой-то изъян, раз мне, отблеску Его Света, приходится работать!

– Просто в наших жилах течет кровь Хаоса, перемены – наше естество, а у тебя давно ничего не менялось. Кажется, с того самого инцидента…

– Не надо об этом, – буркнул Громовержец. – У тебя есть какие-то идеи, или ты просто так пришел, поиздеваться? У вас-то во Тьме наверняка повеселее.

– Не прельщайся чужой участью, Небесный огонь, пока не узнаешь, какую за нее платят цену. Я придумал нам с тобой развлечение. Ты же знаешь, что смертные тоже носят в себе искру Света?

– Ага, их, кажется, как раз из-за этого сделали из глины.

– Не совсем так, но это неважно. Я проводил эксперименты, и оказалось, что такие, как мы, тоже при желании могут поместить себя в тело смертного!

– Ты уверен?

– Уверен. Ты можешь отделить часть своего «я» и поместить ее в материю – я покажу как.

– Ты уже это делал?

– Да, это довольно любопытно.

– И что, мы пойдем на землю? А как же погода? А молитвы?

– За последнее время ты послал столько дождя, что даже у нас во Тьме капает. На Потримпса смотреть больно – так располнел, бедняга. Оставь его за старшего, ему тоже полезно будет от тебя отдохнуть.

– Мне нравится идея! – полыхнул Перкунас. – Показывай, что делать.

Так Перкунас и Патолс отправились в первый в истории Мироздания отпуск.

Громовержец был в восторге от нового развлечения. Сначала он просто воплощался в смертное тело и наслаждался тем, как все его силы – и Небесный огонь, и тайный ток энергии Творения – становились как будто недоступны. Из ощущений, знакомых людям, это больше всего походило на спуск на американских горках – восторг, смешанный с ужасом в пропорции примерно пятьдесят на пятьдесят.

Потом он учился взаимодействовать с материальным миром – восторженно ощущал, как ветер гладит его кожу, как трава щекочет ступни, как пение птиц отражается от его ушных раковин и попадает внутрь головы, как мельчайшие части Света оседают на его глазах, позволяя видеть мир совсем не так, как ему, Громовержцу, было привычно – всего в трех, максимум четырех измерениях.