Месяц стал каждый день дожидаться появления Зари на небосводе. За то короткое время, что они могли проводить вместе, они старались получше узнать друг друга, и со временем Заря тоже прониклась симпатией к красивому и загадочному Месяцу. Но страдание, увы, вплетено в судьбу не только смертных, но и богов.
Однажды ночью, когда Меникс беззаботно прогуливался по небесному куполу, дожидаясь встречи с возлюбленной, к нему обратился Аутримпс, Морской владыка.
– Так дальше продолжаться не может, Месяц.
– Что именно не может продолжаться, Безграничный?
– Ты не можешь постоянно сидеть здесь по ночам, это не в порядке вещей! Ты должен, конечно, иногда подменять отца, но не каждую же ночь! И от заката до рассвета?!
– Прости, Аутримпс, но какое тебе до меня дело? Я в небе, ты – вокруг земли, чем я тебе мешаю?
Морской владыка, конечно, не мог этого сказать прямо, но Месяц его просто раздражал. Каждый раз, когда он видел на небосводе бледный диск, воды моря поднимались в негодовании – и опускались только тогда, когда Месяц уходил, уступая место своему отцу.
– Не положено – и все, – сказал тем временем Аутримпс. – Нечего вам, молодежи, перечить замыслу Творца, нашлись тут, умные. Или ты будешь реже показываться на небе – или я буду говорить об этом с Перкунасом и остальными.
После разговора Повелитель пучин удалился. Месяц дождался Зарю, но свидание было безнадежно испорчено. Когда возлюбленный рассказал ей о том, что случилось, Аустра сказала:
– Мне будет тебя не хватать, но мы можем попробовать видеться реже. Если это поможет избежать ссоры…
– Не хватало еще всяким старым пердунам указывать, как мне жить! Захочу – буду сидеть хоть всю ночь на небе, что он мне сделает!
Аустра рассмеялась, восхищенная храбростью возлюбленного, и впервые поцеловала его. На щеке Месяца осталась маленькая ямочка – первая, но далеко не последняя.
***
Владыка пучин был очень старым и очень мудрым, но терпение так и не стало его сильной чертой (если, конечно, терпение вообще сильная черта). Каждую ночь, вместо того чтобы в покое готовиться к новому дню, он был вынужден наблюдать, как малолетний выскочка торчит на небе вопреки его воле и ждет свою возлюбленную. Аутримпс возмущался, и от его возмущения морские воды продолжали подниматься.
Наконец, Повелитель пучин дождался момента, когда Перкунас наиграется на земле, – и явился во дворец Громовержца.
– О, Аутримпс, проходи! Ты не поверишь, что со мной произошло! Я был на земле и – представь себе! – заблудился! Вокруг не было людей, и я спросил дорогу у коня. Он мне не ответил, заявив, что у него очень много дел и, вообще, он обедает! Я даже дар речи потерял от такой наглости! К счастью, рядом была корова, и она была очень любезна. Ничего-ничего, я подскажу людям, что лошадей можно использовать в быту, у них теперь не будет времени обедать. А вот коров скажу беречь, пусть…
– Это все крайне увлекательно, Небесный огонь, – перебил Аутримпс. – Но мне хотелось бы обратить твое внимание на безобразие, которое творится здесь в твое отсутствие. Не знаю, видел ли ты во время своих странствий, но Месяц постоянно торчит на небосклоне! Он приударил за Аустрой. Я, конечно, не против, но это нарушает порядок вещей!
– Ну ладно тебе, что ты! Пусть молодежь повеселится! Ну мешают они тебе спать, ну и что? Может быть, тебе тоже воплотиться в смертного, погулять по Ульмигании?
