Аля собирала остатки обеда, купленного впервые за последние три недели, а пожилая уборщица недовольно качала головой:
– Что ж ты такая неуклюжая! Посмотри, сколько добра перевела.
И всё время – контраст. Мучительный, бесконечный контраст между этим адом и тем раем из снов. Между грубыми тычками и толчками в коридоре и нежным прикосновениями Ноктюрна. Между злыми, колючими взглядами и его глазами, полными звёзд.
Там она чувствовала себя лёгкой, почти невесомой, а здесь каждый шаг – борьба с собой и насмешками. Там музыка лилась из самого воздуха и наполняла душу радостью, а здесь аккомпанементом ей был только язвительный шёпот за спиной и издевательский смех.
После уроков Аля увидела Романа с Полиной в школьном дворе. Она что-то оживленно рассказывала, размахивая руками, а он слушал с едва заметной улыбкой, сжимая традиционный наушник. На мгновение их взгляды снова пересеклись. Аля искала в его глазах хоть что-то от Ноктюрна – ту теплоту, то понимание, ту связь. Но видела только усталую пустоту и, может быть, тень сожаления.
Он первым отвёл взгляд. Полина этого не заметила. Она продолжала говорить о тусовках, о своём очередном новом платье, о своих планах на него. О своей идеальной жизни, где нет места таким, как толстая Кострова. А Аля шла домой одна, сгорбившись под тяжестью дня и своих разбитых надежд.
***
Дома Аля первым делом пошла в свою комнату, чтобы взглянуть на портрет – ту версию себя, которая существует только в мире снов. Ей нужно было увидеть её, убедиться, что она реальна, что всё это не приснилось.
Но стена над кроватью была пуста. Вместо картины – лишь пустая рамка.
Сердце упало. Дрожащими руками она достала телефон и написала в семейный чат:
«Мам, пап, где моя картина из спальни???»
Ответ от отца пришёл почти мгновенно:
«Привет, Алька. Я забрал её на выставку в офис, помнишь? Ты разрешила».
Выставка. Разрешила.
Смутное воспоминание всплыло в памяти. Да, он спрашивал что-то про выставку талантов сотрудников и их семей. Спрашивал, можно ли взять портрет. И она, не придавая этому особого значения, согласилась. Это произошло до того, как она встретилась с Агатой и узнала, что картина – её пропуск в мир снов, её связующий мост с Ноктюрном.
«На сколько ты её забрал?»
«На неделю примерно. Что-то не так?»
На неделю. Целая неделя без картины, без возможности видеть своё второе «я» перед сном. Как теперь попасть в тот мир? Как встретиться с Ноктюрном?
«Нет, всё ок. Просто забыла»
«Она всем очень нравится! Говорят, что у тебя настоящий талант художника!»
Обычно такая похвала заставила бы её светиться от гордости. Но сейчас ей было не до того. Она села на кровать, обхватив колени руками.
Что, если без картины она не сможет вернуться? Что, если Ноктюрн будет ждать её, а она не придёт? Что, если она навсегда застрянет в этом мире, где она – никто, где над ней смеются, где ей больно от каждого взгляда, каждого слова?
Нужно попросить отца вернуть портрет. Но что она скажет? «Пап, принеси картину, она мой портал в волшебный мир»? «Пап, без неё я не могу встретиться со своим воображаемым другом»?
И он решит, что она окончательно сошла с ума или впала в детство, пытаясь уйти от реальности. Возможно, будет прав.
Нет, она справится без картины. Должен быть другой способ.
Аля вспомнила ощущение от танца с Ноктюрном, от его прикосновений, от его улыбки. Эти воспоминания жили внутри неё, а не на стене. Может быть, их достаточно? Может быть, сильное желание вернуться – это всё, что нужно?
