Слёзы навернулись на глаза. Не только от кошмара, но и от осознания – она не попала туда. Она не увидела его. Вместо прекрасного дворца снов – этот искажённый, жуткий лабиринт страхов и комплексов.
А впереди – ещё один день в школе. Ещё один день насмешек, унижений и боли. И никакого спасения, никакого убежища даже во сне.
Аля взглянула на испорченный рисунок, на его лицо, разделённое надвое рваной линией. Может быть, это знак? Может быть, он никогда не был настоящим?
Нет. Он настоящий. Их связь настоящая.
Она соскочила с кровати, бросилась к письменному столу. Достала скотч, бережно соединила разорванные части рисунка. Он выглядел помятым, жалким, но это всё, что у неё осталось.
В коридоре послышались шаги – отец собирался на работу. Она вышла из комнаты, всё ещё в пижаме, со следами слёз на лице:
– Пап, – голос прозвучал хрипло, – мне нужна моя картина.
Он удивлённо поднял брови:
– Аля? Что случилось? Ты плакала?
– Просто принеси её сегодня, – настаивала она, игнорируя вопрос. – Это важно.
– Но она висит на самом видном месте, все её хвалят…
– Пап, – она стиснула кулаки, ощущая обжигающую боль внутри, – это моя картина. Мне она нужнее, чем твоим коллегам. Пожалуйста. Сегодня.
Он посмотрел на неё долго, изучающе, словно впервые видел. Может быть, так и есть – она редко проявляла настойчивость, редко что-то требовала.
– Хорошо, – наконец кивнул он. – Будет тебе картина. Но что происходит, Алечка?
– Ничего, – она отвернулась. – Просто верни её.
И отправилась в свою комнату, оставив отца недоуменно смотреть ей вслед. Она сожалела, что нельзя объяснить ему всё. Сожалела, что он никогда не поймёт, насколько важна для неё эта картина и тот мир, куда она позволяла попасть.
Мир, где она не Алька-свинья и не «уродливая жируха». Мир, где она – красивая и уверенная в себе Александра, достойная нежной романтики и трепетной любви.
Глава 10. Плеск волн и обломки морских звёзд
Аля просидела весь урок истории, уткнувшись в дневник снов. Твердый синий переплет со спиральным символом и глазом она спрятала за учебником, чтобы скрыть от посторонних глаз сокровенное убежище. Карандаш бегал по белому листу, и из хаоса фантазий рождались стройные очертания дворца – того самого места, где она чувствовала себя наконец-то красивой, настоящей и принятой.
Выступающие башенки, витиеватые арки, сверкающие шпили – все это казалось более реальным, чем скучные даты на доске. Рука двигалась сама, прорисовывая каждую деталь. Каждую тень. Каждый блик лунного света на стенах из серебристого камня и стекла.
Аля добавила несколько штрихов к роскошной лестнице, ведущей в бальный зал.
– Кострова, может, ты нам ответишь на вопрос? – донесся до нее голос учительницы, но звук этот будто шел через толщу воды и не имел никакого значения.
Аля вздрогнула и подняла взгляд, встретившись с двумя десятками любопытных глаз. Щеки налились жаром, а горло сдавил тяжелый комок страха. Что ей сказать? Она не слышала вопроса. Не понимала, о чем вообще говорили последние десять минут.
– Я… я не знаю.
Короткий смешок прошелестел по классу. Аля невольно повернула голову туда, где сидели Полина со своей свитой. Лунева, как обычно, даже не удосужилась спрятать презрительную улыбку. Аля сглотнула, вновь опустив глаза к своему дневнику.
– Что у тебя там такое интересное, что важнее моего урока? – Мария Сергеевна шагнула к ее парте, и Аля инстинктивно прикрыла рисунок ладонью.
