Конверт не был запечатан. Внутри она обнаружила миниатюрную репродукцию последней картины Кирилла, выполненную с удивительной точностью – даже микроскопические цифры координат были воспроизведены. Это означало, что тот, кто оставил конверт, знал не только о её встрече с Костиным, но и о содержании их разговора, о координатах на картине Кирилла. Или же… сам был источником этих координат.
Под репродукцией лежала черная визитка из плотного картона с серебряным тиснением:
«ПАНДОРА»
А под названием – адрес в районе старых доков и время: сегодня, полночь.
Елена опустилась в кресло, сжимая визитку в руке, ощущая, как её острые края впиваются в кожу – физическая боль как якорь к реальности. Мысли хаотично сменяли друг друга. Как этот конверт попал в её квартиру? Кто за ней следит? Что происходило с Кириллом в этом загадочном клубе? И главное – что ждет ее, если она примет это приглашение?
Она взглянула на часы. До полуночи оставалось чуть больше двух часов. Времени как раз достаточно, чтобы принять душ, переодеться и добраться до указанного адреса. Или позвонить Костину и рассказать о находке. Оба варианта несли в себе риск – один для её безопасности, другой для возможности провести собственное расследование.
Елена поднесла визитку к свету, изучая затейливый рисунок тиснения. Вокруг имени древнегреческой женщины, выпустившей в мир все беды, располагался узор из семи символов, похожих на те, что были на картине Кирилла. Как профессиональный психолог, она понимала значение выбора – открыть запретный ящик или оставить его закрытым. Как женщина, она чувствовала тот сложный коктейль страха и любопытства, который толкает человека за границы известного.
Рациональная часть её сознания кричала о том, как глупо и опасно идти ночью в неизвестный клуб, особенно когда есть все основания подозревать, что за этим стоит тот, кто причастен к исчезновению двух людей. Но другая часть – та, что сделала её психологом – шептала, что это единственный способ проникнуть туда, куда не могут проникнуть официальные расследования. Увидеть то, что скрыто от посторонних глаз.
Сказать, что она колебалась, было бы неточно. Она знала, что пойдет, с того момента, как увидела визитку. Вопрос был лишь в том, как подготовиться, чтобы минимизировать риски.
Выбор был сделан в тот момент, когда она потянулась к шкафу, выбирая наряд для ночного визита в неизвестное.
Елена перебирала фотографии из студии Кирилла, но они упрямо молчали. Очертания символов, казалось, меняли форму под её взглядом – то являя нечто знакомое, то снова ускользая за грань понимания. Три дня без результата. Три бессонные ночи.
Она отпила остывший кофе и поморщилась. На периферии сознания мерцала беспокойная мысль – только ли профессиональный интерес заставляет её погружаться в эту историю так глубоко? Интуиция подсказывала – в лабиринте этого дела она найдёт не только пропавшего пациента, но и что-то, имеющее отношение к ней самой.
Интерком ожил неожиданно, заставив Елену вздрогнуть.
– Елена Андреевна, к вам курьер, – в голосе Наташи чувствовалось замешательство. – Он настаивает на личной передаче.
– Пусть войдёт.
Дверь открылась бесшумно. Мужчина в безупречном чёрном костюме скользнул в кабинет, не производя звуков. Его лицо поразило Елену – не уродством или красотой, а абсолютным отсутствием микровыражений, которыми живо любое человеческое лицо. Он напоминал идеально выполненную восковую фигуру, в которой техническое совершенство лишь подчёркивало отсутствие души.
