«А.В.: Новый субъект интегрируется хорошо. Её методика может стать ключом к стабилизации программы. В.Д.С.: Ты уверен, что она готова? Её психологические защиты очень сильны. А.В.: Я работаю над этим. Стимуляция сексуального влечения, активация травматических воспоминаний, постепенное размытие профессиональных границ. Классический протокол. В.Д.С.: Будь осторожен. Она не просто еще один субъект. Она – будущее проекта. А.В.: Я знаю. И я не подведу. В конце концов, я сам прошел через это. Кто лучше меня знает, как трансформировать сознание?»
Елена закрыла папку, чувствуя тошноту – психосоматическую реакцию на сильный эмоциональный стресс, сопровождающуюся активацией блуждающего нерва и повышением тонуса гладкой мускулатуры желудочно-кишечного тракта. Всё было ложью. Не только конфликт между Александром и Савченко, но и… чувства? То, что возникло между ними – было ли это частью «протокола»? «Стимуляция сексуального влечения, активация травматических воспоминаний»… Он использовал её травму, её уязвимость!
Память услужливо подсунула фрагмент их первой близости – его вопросы о её прошлом, умелое направление разговора к болезненным темам, а затем интенсивный физический контакт, словно создающий новую ассоциативную связь между травмой и удовольствием. Классическая техника эмоционального якорения, используемая в некоторых направлениях психотерапии, но без согласия пациента – это было уже не терапией, а манипуляцией.
Она встала, собираясь уходить, забрав папку и USB-накопитель. Но в коридоре послышались шаги. Кто-то приближался к офису.
Елена быстро погасила свет и отступила в угол кабинета, за стеллаж. Костин занял позицию у двери, рука под пиджаком – явно на рукояти табельного оружия.
Дверь открылась, вошел человек. В темноте было трудно разглядеть лицо, но по силуэту она узнала его сразу – характерная осанка, специфический наклон головы, уверенная поступь. Костин.
Но Костин был рядом с ней, в углу… Кто тогда…?
– Елена? – позвал вошедший, голос, без сомнения, принадлежал Костину. – Вы здесь?
Она почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом – примитивная психофизиологическая реакция, эволюционный рудимент, активирующийся в момент осознания смертельной опасности. Чуть повернув голову, она встретилась взглядом с «Костиным», стоящим рядом с ней, и увидела, как его лицо меняется – не постепенное изменение выражения, а буквальное преображение черт, словно кто-то повернул невидимый калейдоскоп.
Он улыбнулся – асимметричная, неестественная улыбка, активирующая только правую часть лицевых мышц, контрлатеральное повреждение лицевого нерва или нейропсихологический симптом, характерный для определенных форм диссоциации
– Извините за маленький спектакль, доктор Северова, – сказал он, и голос тоже изменился – выше, мелодичнее, с иной просодической структурой. – Но мне нужно было убедиться в некоторых вещах, прежде чем открыться вам.
– Кто ты? – спросила она, отступая к столу, интуитивно ища потенциальное оружие – ножницы, тяжелое пресс-папье, что угодно.
– Я тот, кого вы знаете как Игоря Костина, – ответил он, продолжая улыбаться своей странной полуулыбкой. – Но также я – многие другие. Как и Марина. Как и большинство из нас, прошедших через… терапию доктора Савченко.
В проеме двери появился другой Костин, настоящий – или по крайней мере тот, кого она до этого момента считала настоящим. Но теперь она уже ни в чем не была уверена.
