– Мертв? – лже-Костин рассмеялся. – О нет, он жив. По крайней мере, физически. Но Александр, которого вы знали… того, кто говорил о мести Савченко, кто притворялся, что хочет разоблачить клуб… Тот Александр был просто маской. Удобной легендой для привлечения вас в проект. Настоящий Александр полностью поддерживает эксперименты. И всегда поддерживал.
Елена вспомнила свои встречи с Александром, моменты интимной близости, когда она ощущала безошибочную подлинность его эмоций. Неужели всё это было искусной имитацией? Или, возможно, правда была еще сложнее?
– Но почему я? – спросила она. – Почему Савченко так заинтересован именно в моей методике? В множестве исследований по измененным состояниям сознания, многие более продвинуты в техническом отношении.
– Потому что ваша методика уникальна, – ответил лже-Костин с искренним восхищением, которое не казалось наигранным. – Большинство подходов к измененным состояниям сознания либо чрезмерно механистичны – электростимуляция, психофармакология, – либо слишком эзотеричны – медитативные практики, шаманские ритуалы. Ваше «символическое отражение» соединяет рациональное и интуитивное, научное и художественное. Оно создает мост между различными уровнями сознания без их разрушения. А именно это и требуется для устойчивой интеграции множественных личностей в единую мета-структуру.
Елена почувствовала странное сочетание профессиональной гордости и морального ужаса – когнитивный диссонанс, вызванный противоречием между удовлетворением от признания значимости её работы и отвращением к способу её применения.
В этот момент Рябов сделал молниеносное движение – техника внезапной атаки, рассчитанная на эффект неожиданности. Но лже-Костин среагировал с нечеловеческой скоростью, словно его нервная система функционировала в ускоренном режиме. Он блокировал удар и контратаковал – точное, выверенное движение, направленное в солнечное сплетение.
Рябов отлетел назад, ударился о стену. Елена воспользовалась моментом, схватила тяжелое пресс-папье со стола и с силой обрушила его на затылок лже-Костина. Удар должен был оглушить, возможно даже вызвать потерю сознания.
Но он лишь слегка покачнулся и медленно повернулся к ней. Кровь стекала по его шее, но лицо оставалось спокойным, почти безмятежным – диссоциация между физической травмой и эмоциональной реакцией, свидетельствующая об экстремальном уровне нейропсихологического контроля.
– Это было… неожиданно, доктор Северова, – сказал он с легким удивлением, как учитель, обнаруживший непредвиденные способности у обычно тихого ученика. – Я недооценил вашу решительность.
Он сделал шаг к ней, но в этот момент Рябов, восстановивший дыхание, бросился вперед, сбивая его с ног. Они покатились по полу в яростной схватке – два почти идентичных мужчины, зеркальные отражения, превратившиеся в противников.
Елена бросилась к двери, но обнаружила, что та заперта снаружи – предусмотрительная мера, свидетельствующая о том, что лже-Костин не был один. Савченко, очевидно, подстраховался, окружив здание своими людьми.
Она повернулась обратно к сражающимся мужчинам, лихорадочно ища способ помочь Рябову. И в этот момент раздался выстрел – оглушительный в замкнутом пространстве офиса. Лже-Костин дернулся, на его рубашке расплылось красное пятно. Он медленно осел на пол, с удивленным выражением на лице, словно не ожидал подобного исхода.
