Она, недолго думая, повернулась ко мне спиной и важно пошла внутрь светлой квартиры, выведя меня из транса её смеха совершенно обидной и идиотской фразой:
«Заходи уже, не заставляй меня ждать, когда поумнеешь, придурок»
И я пошёл за ней, отметив, что иногда улыбку действительно можно услышать.
Девочка с синими волосами
Я был знаком всего с одной из них – и мы вдрызг разругались. Я человек – она нимфа. Звучит очень естественно. Но ни дня я не прожил в покое с тех пор. Ни дня не забывал наших посиделок и путешествий. Её диковинную эмоциональность, свою диковинную терпимость. Ненавижу эмоциональных людей, мне самому тесно. А её я почему-то любил. С таким бардаком трудно жить дальше. Она теперь уже чёрт знает где, а мне до безумия хочется знать, почему. Это, знаете, как влюбиться в девочку с обложки. Только вполне живую и осязаемую – всего-то разницы. Всего-то…
…
Не могу вспомнить, что меня конкретно взбесило в этот раз: чужая причёска или взгляд, дуновение ветра в лицо? Я давно уже не интересуюсь. Тут главное бодро и быстро – и как можно дальше. Думаю, эту пару переживут как-нибудь без меня. Я всё равно понятия не имею, на кого я учусь. Что изменится, узнай я это в подробностях? Ничего. Так что зелёный свет, сегодня снова сходим с ума. И обязательно в «клетке».
Клетка – это бетонное здание, примерно, о трёх этажах, принадлежавшее, сперва, какому-то богатому выскочке – он планировал открыть собственный бар перед институтом. Парень сечёт фишку. Но тут начали умирать люди, он забоялся, дал заднюю и, пока что, оставил это место на съедение подросткам. Хотя я здесь почти никого и не вижу. Говорят – это место пахнет смертью. И этот запах чувствуют все: и люди, и животные. Но, как по мне, чушь собачья, наверняка по ночам здесь кто-нибудь лазает, положив руку своей подружке на задницу, а не рисуют – потому что собственность частная. Совсем. Нигде. Даже ни одного пьяного штриха. Кроме, разве что… Но, хэй, это не в счёт. Сейчас поймёте, о чём я.
Я забрался на самый верх, где третий этаж на три четверти состоит из пола и только одна из них занимает кубик комнаты, по всему судя – для диджейского пульта. Знатная бы вышла харчевня, но я не жалуюсь. Тут было бы много людей. И, опустившись на незагороженный край, свесил ноги – было не высоко и совершенно не страшно. Вид уходил на двухэтажный город с шестиэтажным строительным вузом, чёрт бы его побрал. Но красота… Я любил обедать здесь в компании девушки с синими волосами. Нарисованной на стене.
Она тут, наверное, с тех самых пор, как строители в ужасе окрестили место «скотобойной клеткой»: народ у нас очень впечатлительный и, слава Кеттари, я не такой. Думаю, она запланирована, как арт-объект, так до ума и не доведённый. Нет, о чём разговоры – она прекрасна и так. Поза, к тому же, горячо мной любимая: в даль, затылком к художнику (она носила каре), прячущая руки в рукава, разбросанные острой подковой относительно тела, в пачке и чулках. Хоть в музей вырезай. Моя реальность не поспевает за исскуством. Я глядел на неё, потом на город, потом снова на неё, потом на ВУЗ и опять, пытаясь отыскать причину и время того, когда и почему всё пошло не так. В какой момент я перестал общаться с людьми? После нимфы? Чушь, я, скорее, теперь вновь подружился со всеми, с кем поссорился из-за неё. Жизнь вообще наладилась с тех пор. А она просто пропала. И я, выходит, пропал вместе с ней. И мне это нравилось, по какой-то причине. Если ещё был тот – кому что-то могло нравиться.
