– Вы ведь в курсе, что существуют девушки, скажем так, не отягощенные моралью? – усмехнулся сыщик. – И вот среди таких дам очень легкого поведения поползли вдруг слухи о полотнах великих мастеров, которые просто висят на стенах. Как говорят эти самые дамы: просто приходи, бери и твоё будущее обеспечено до самой старости.
– И откуда эти, как Вы выразились, дамы взяли такую странную информацию?
– По нашим каналам мы узнали, что эти дамы очень часто бывают в вашем доме, Алекс. Я бы даже сказал чересчур часто.
– И Вы им верите? – нахмурился Юнкер.
– У нас нет оснований им не верить, – Пузырев пожал плечами, – хотя мы и не очень понимаем, зачем эти дамы столь часто посещают Ваш дом. У Вас ведь есть жена, и, насколько я понимаю, она намного Вас моложе. Зачем мужчине вызывать девочек особого рода в дом, в котором в это время находится молодая красивая женщина, законная супруга? Вы не любите свою жену?
– Да, Виктория моложе меня почти на тридцать лет, – Алекс задумчиво покивал. – И я ее, конечно же, очень люблю… Но, видите ли… Я не знаю, как вам сказать… Знаете, я, пожалуй, тоже задам вопрос. А у вас, господа сыщики, есть законные основания лезть в мою личную жизнь?
– Нет, оснований лезть в личную жизнь у нас нет, – Андрей покачал головой. – Мы пришли просто побеседовать, предупредить Вас о возможном покушении на Вашу чудесную коллекцию полотен… Вы можете позвонить даже Вашему адвокату… Но, знаете, пока ведь это частный разговор, вы можете отвечать на вопросы, можете не отвечать… Пока это Ваше право.
– Из Вашего объяснения, Андрей, я понял, что не отвечать я могу, но если не буду, то…
– Да, мы будем вынуждены вызвать Вас в отделение повесткой. Нет, Вас ни в чем не обвиняют, мы просто пытаемся разобраться с довольно резвой бандой грабителей и не менее разветвленной сутенерской сетью, а Вы в этом деле всего лишь один из свидетелей. Поэтому Вам решать, где лучше беседовать, здесь или в полиции в присутствии Вашего адвоката.
Пузырев нес откровенную пургу, его уши не покраснели только потому, что Андрей вообще никогда не краснел, даже когда очень сильно смущался. Вся его не имеющая под собой никаких правовых оснований речь была произнесена только лишь в надежде на то, что иностранный гражданин не очень хорошо разбирается в реалиях российской действительности, и уж тем более он мало что понимает в работе российской полиции.
– Если я скажу, что эти легкие дамы приходили не ко мне, а к Григорию, моему помощнику, Вы мне, наверное, не поверите? – Юнкер с саркастической улыбкой посмотрел на Андрея.
– А где проводит ночи Ваш помощник?
– У него две комнаты на первом этаже, – пожал плечами иностранец.
– В таком случае мне будет трудно поверить Вашим словам, – Пузырев улыбнулся. – Если дамы приходили к Григорию, они не могли видеть картин. Ведь они бы тогда не поднимались выше первого этажа, и я очень сомневаюсь, что стены комнат Вашего помощника тоже увешаны дорогими полотнами.
– Ладно, чего уж тут… – Алекс тяжело вздохнул и смущенно отвел в сторону взгляд. – Знаете, господа, в этом тяжело признаваться чужим людям, но… чтобы не ездить в отделение полиции… В общем, я привык, проведя всю свою долгую жизнь в богемной обстановке, чтобы в определенные моменты меня окружали женщины, не стесняющиеся своих тел. Это своего рода стимулятор для меня, как для мужчины.
– И как Ваша жена смотрит на это? – удивленно спросил Андрей. Он не очень верил пожилому господину, но вынужден был признать, что отговорку тот придумал довольно интересную.
