– Виктория никогда не была пуританкой, – покачал головой Юнкер, – она долгое время вращалась в тех кругах, где обнаженное женское тело не вызывало лишних вопросов. Она понимает мои потребности и относится к этому спокойно, я бы даже сказал, философски.
На некоторое время в комнате повисла тишина. Пузырев обдумывал услышанное, а представитель богемы, по-видимому, считал разговор исчерпанным и выразительно смотрел на дверь.
– У меня будет к Вам, Алекс, еще одна просьба, – Андрей решил попробовать продолжить игру.
– Какая? – взгляд Юнкера выражал недовольство.
– Вы не будете возражать, если я немного осмотрю Ваш дом и поговорю с Вашей женой? Я отлично понимаю, что у меня нет ордера, нет особых оснований находиться в Вашем доме, но… Вам ведь нечего скрывать?
Около минуты иностранный гражданин стоял, уперев свой задумчивый взгляд в живот сыщика.
– Хорошо, идемте, – наконец сказал Алекс. – Я уверен, что просто так полиция от меня не отстанет, так что лучше будет, если всё побыстрее закончится.
Юнкер уверенной походкой направился к двери, через которую сыщики недавно вошли.
– Сейчас вы, господа полицейские, были в гостиной. Тут иногда собираются мои друзья, и мы отдыхаем, наслаждаясь беседами и осматривая картины старинных мастеров. Вы, конечно же, пришли сюда не любоваться полотнами, но всё же обратите внимание на полотна ван Эйка и Питера Брейгеля Старшего. Эти картины – гордость моей коллекции.
– Подлинники? – скептически спросил Федор.
– Я не держу копий, – усмехнулся Юнкер.
Мужчины вышли в полупустую комнату, через которую до этого проходили.
– В этой комнате в дни, когда я провожу встречи с моими друзьями, обычно проходит что-то типа фуршета, люди могут немного перекусить, любуясь картинами. Здесь на стенах вы тоже можете видеть картины фламандских мастеров.
Юнкер провел «полицейских» по всем комнатам второго этажа. Он показал им даже свою семейную спальню и две комнаты для гостей, ванную и туалет. Картин великих художников больше нигде не было, внутренние, не предназначенные для приемов помещения были обустроены более скромно, чем два главных зала.
– Пойдемте на третий этаж, – Юнкер вывел назойливых посетителей на лестницу. – Там, кроме мастерской моей жены, есть еще пара помещений.
Планировка третьего этажа была совсем другой, не такой, как этажом ниже. От лестницы тянулся длинный коридор, из которого в две стороны выходило пять дверей.
– Здесь у нас с Викторией помещения для отдыха друг от друга, – улыбнулся Алекс. – Справа три мои комнаты, где я могу отдохнуть, поработать, принять своих гостей отдельно от жены. Слева ее мастерская и тоже комната для приема уже ее гостей.
Хозяин дома остановился около одной из дверей и постучался.
– Можно, дарлинг? – спросил он через дверь. – Я показываю дом господам полицейским.
– Да, конечно, заходите, – раздался из-за двери приятный довольно низкий бархатный голос.
Войдя в огромное, освещенное люстрами и прожекторами помещение, Пузырев замер. На фоне темного окна, с пасмурным серым небом за ним, около большого мольберта стояла высокая белая фигура. Андрей не сразу узнал женщину, которую он видел накануне около дома.
Виктория была чуть ли не на голову выше мужа. На ней было надето что-то типа длинного белого купального халата из старинных иностранных фильмов, на голове красовался белый высокий тюрбан. Взгляд мадам Юнкер был не столь презрителен и высокомерен, как на улице. Наоборот, его можно было с некоторой натяжкой даже назвать приветливым.
