Кине говорила правду. Она никогда не брала чужого. Была хорошей девочкой. Не то что Монрад, Ярле или их проклятая свора. Она всегда делала уроки. Не воровала. Не врала. А если и врала, то редко.
Папа положил руку на пузырь. Надавил, но рука внутрь не проникла. Даже на чуть-чуть. Даже палец. Мама потерла нос, которым ударилась о стекло.
– Кине, выходи, – приказала она.
– Лучше ты заходи, – ответила Кине.
Мама засучила рукава синей толстовки и изо всех сил налегла плечом на пузырь. Безуспешно. Она толкала пузырь всем телом, упираясь в пол ногами, лицо у нее покрылось испариной. Но ровным счетом ничего не произошло.
Невероятно.
Неужели никто, кроме Кине, не мог проникнуть в пузырь? Она вопросительно посмотрела на мумию, но та безмолвствовала. Кине решила проверить. Она прижала руку к стеклу и немножко надавила. Рука прошла сквозь стекло. Мама отреагировала молниеносно. Кине почувствовала цепкие мамины пальцы, но в последний момент успела вырвать руку и спрятать ее в пузыре.
Мама навалилась на пузырь, обняв его руками. Она барабанила пальцами по стеклу и смотрела на Кине. Глаза ее сузились и растянулись к вискам из-за того, что волосы были затянуты слишком туго.
– Кине, выходи, я сказала.
Мамин спокойный голос не предвещал ничего хорошего. Рвануть могло в любую секунду. Хотя какое это имело значение теперь, когда Кине стала недосягаема для мамы?
Кине приникла к стеклу изнутри пузыря. Благодаря черному полу она стала повыше. Кине смотрела маме прямо в глаза:
– Нет.
Повисла тишина. Кине показалось, что мама и папа перестали дышать. Единственное, что она слышала, это эхо сказанного ею слова. И даже не эхо, а отзвук в собственной голове. Слышный ей одной.
Нет.
Нет, нет, нет.
Полный улет. Лучшее слово на земле.
Нет.
Кине закрыла книгу и бросила на пол, вверх взвилось легкое облачко серого снега. Кажется, она здорово оплошала. Это слово прокручивалось у нее в голове, пока совершенно не обессмыслилось. Оплошала, оплошала, оплошала. Оно превратилось в пустой звук. Кине достала из футляра телефон и нашла словарь.
Оплошать: совершить оплошность, сделать ошибку, промах…
Словом, как ни назови, смысл один: оплошала, оставшись в пузыре без еды. В животе заурчало в подтверждение этой догадки. Позавтракай она хотя бы цельным молоком, тогда еще можно было бы как-то продержаться.
Кине развалилась на громадной кукле. Отличное кресло-мешок! Сиденье приходилось на живот мумии. Мягко, удобно, уютно. Только есть хочется…
Почему она вдруг так чудовищно проголодалась? Кине принюхалась. Пицца. Пахло горячей пиццей!
Она скатилась с куклы и вышла из пузыря. Подкралась к распахнутой настежь двери комнаты. Снизу поднимался божественный запах: смесь хрустящей корочки, расплавленного сыра, кетчупа и колбасы… Из кухни доносились спокойные голоса мамы и папы. Изощренные садисты! Злыдни! Рот у Кине наполнился слюной. В животе словно завелась голодная крыса и грызла его изнутри.
Пицца…
А что, если проскользнуть на кухню, стянуть несколько кусочков и бегом назад? Нет, слишком рискованно. Стоит ей сделать шаг из пузыря, они тут же ее сцапают. Самое большее, что она может себе позволить, это метнуться к книжной полке за книгой. Кроме того, их двое, а она одна. Дохлый номер.
Кине крепко сжимала в руке телефон. Бедная она, несчастная! За что ей достались такие бессердечные родители? Может, обратиться за помощью? Она посмотрела на экран телефона: Аврора и Виви прислали ей несколько сообщений. Кине заставила себя ответить, что у нее все окей, подробности напишет позже. Однако подруги догадывались, что не все у нее окей. Какое там окей, если она чуть не захлебнулась, спихнула Заразу в воду, а в кармане рюкзака у нее лежит коробка с протухшим завтраком…
