– А ты думаешь, руководитель областного отделения союза журналистов России пойдет на это? – возразил Серов.
– Он, конечно, скользкий тип, но не до такой же степени, – ответила Романенко.
– Тогда надо создавать инициативную группу из нескольких человек. Пусть они пишут текст письма, а кто хочет, тот добровольно его подпишет.
На этом оперативное совещание закончилось. Но настрой был как в песне: «Мы живем в такое время, нельзя от битвы оставаться в стороне».
Тем не менее, радио изрядно опустело. Звукооператор Михаил Седых внезапно вспомнил, что у него больна мама, и ее срочно нужно везти в больницу. А кое-кто просто ушел домой и отключил телефон. Некоторые сомневались. Они звонили пресс-секретарю губернатора Петру Васильевичу Малькову и советовались – стоит ли подписывать злосчастное послание. Мальков отвечал в том смысле, что ему наплевать.
Николай Анатольевич Гуров после оперативки заглянул в кабинет председателя телерадиокомпании.
– Мы подписи в союз журналистов собираем, – похвастался он.
– Под меня копаешь, гад, – злобно процедил председатель.
– Я себя спасаю.
– А меня свалить хочешь? Тебе же предложена хорошая должность. Или думаешь, что там меньше украсть можно будет?
– Насчет воровства, я бы помолчал на твоем месте. Сам хорош!
– Я по крайней мере не попадаюсь, – обиделся председатель.
– Смотри, тоже попадешься! Если меня сковырнут, то не думай, что ты чистеньким выберешься. А у тебя там дела посерьезнее моих. Так что береги меня, как самое дорогое, что у тебя есть.
Гуров вышел, хлопнув дверью.
Председатель хоть и был взбешен, но отдавал себе отчет, что если Гурова капитально прижмут, то и ему мало не покажется. Он снял трубку телефона и позвонил Раскатову:
– Еще раз добрый день, Виктор Мефодиевич! Я хотел уточнить, с какой формулировкой мне готовить приказ об увольнении Гурова?
– С переходом на другую работу. Мы же обещали его не выгонять.
Вариантов не было. Председателю оставался только единственный выход – как можно дольше тянуть время. А там, глядишь, что-нибудь произойдет. И нужда в написании приказа на Гурова отпадет сама собой.
Тем временем, письмо в областное отделение союза журналистов было готово и подписано все же большей частью сотрудников. Инициативная группа в составе Романенко и Баранова села на служебную машину и отвезла копии руководителю местного отделения союза журналистов и представителю президента России по области.
Оба защитника свободы и демократии тут же позвонили большому человеку из областной администрации и продиктовали в трубку текст письма, перечислив всех, кто его подписал. Им тоже не нужны были лишние скандалы. А доносить на подчиненных они привыкли еще в славное застойное время.
На следующий день Николай Анатольевич Гуров остановил в коридоре компании Леву Голдмана.
– Где ты был вчера после обеда?
– Я дома готовил материал для эфира.
– А почему дома?
Голдман вздохнул:
– Потому, Николай Анатольевич, что у меня в кабинете нет компьютера, а дома – есть. Поэтому дома мне готовить тексты удобнее.
– Мог бы от руки написать и машинисткам отдать…
– От руки я писать отвык… Да, в чем собственно дело? Я же не водку пил дома, а работал на благо областного радио. Причем, работал до позднего вечера.
– Ты все равно должен был меня предупредить!
– В следующий раз так и сделаю.
– Не забудь, пожалуйста. И приходить, кстати, нужно на работу с утра. А то надо кого-нибудь отправить на пресс-конференцию, а на радио – ни души.
