Раннее позднее - страница 7

О ней…

Хоть майское солнце дороже

разгула июньских дождей,

хоть ждать не дождаться, а все же,

а все же – все мысли о ней.

О ней, возмущенной, да тихой,

ввалившейся в прежний застой,

принявшей и счастье, и лихо

в бескрайний простор полевой.

О ней, в полусне и задоре

притихшей от грозных рацей

со скрытой улыбкой во взоре

на добром, скуластом лице.

Голоса из ниоткуда

(Строителям нынешней дороги Сургут – Уренгой)

А по бокам-то все косточки русские…
Н.А.Некрасов

Дорога шла до Уренгоя,

началом смерти был Сургут,

где знали мы, что рельсы скроют

вмененный лагерный уют.

Под лозунгом «Даешь дорогу!»

с лопатой, тачкою простой

мотали сроки понемногу,

вся слава – пайкою ржаной,

с которой вырваться едва ли

из этой адовой тайги.

Нет, мы в героях не гуляли,

мы были родине враги,

хотя всем телом ей служили

до безымянной той версты,

где просто в насыпь нас зарыли,

не тратясь даже на кресты…

Вам, нынешним, трубя победу

в подкупленных ведомостях,

припомнить бы – вы шли по следу,

на наших строили костях.

Вдали от цезаря и бога,

ломаясь сутки напролет,

для нас – в один конец дорога,

для вас – и бабки, и почет.

Готова, вроде… Поезд мчится

по гиблым топям, по лесам —

где нам по ней не прокатиться,

там вы проедетесь по нам.

Подумаешь, какое чудо —

в жопень такую поезда,

как голоса из ниоткуда

и, что страшнее, в никуда.

К сопричастности

Уже раскручивает ландыш

спиралькой парные листы,

но нет тепла. У нас неладно,

хотя виной ни я, ни ты.

Мы те же, кажется, что были

совсем недавно – жизнь назад,

а потерялись, разлюбили…

Иль время движет на распад?

Иль путаней весна: в застое

лишь делать вид, а исполать…

Когда обиды копят двое,

одно лекарство – разорвать

или, сдавая ложь за жалость,

угомониться впопыхах…

Так в холод и весна рожала

надежды в муках и слезах.

И ей в июнь катиться дальше,

разыгрывая гул страстей…

Мы сопричастны той же фальши,

коль как-то притерпелись к ней.

И что роптать, когда природа —

отечества непрочный дым?

Мы только крохи от народа

и пишем в стол, то бишь молчим.

К бродяжничеству

Мне совершенно все равно —
где совершенно одинокой быть…
М. Цветаева

Раздолье русских деревень

порой грешит однообразьем:

собачий лай, гнилой плетень —

что здесь особенного?

Разве

иной страны иной уклад

нам будет менее дороже

лишь потому, что слух и взгляд

привыкли к этому?

И все же

ужель никак не разорвать

те невещественные путы:

речную тишь, степную стать,

лесную глушь?

Что, как раздуты

все эти бредни так давно,

когда другой плыла Россия?

Мне совершенно все равно —

где, с кем…

А если ностальгия —

на плечи старую суму

накину – поминай, как звали…

Что мне, бродяге по уму —

мой кабинет в любом вокзале!

Да, мы свободны в двадцать лет

и в сорок, хоть уже труднее,

уйти, искать, напасть на след,

ничуть о прошлом не жалея.

Но жизнь начав в который раз,

от детства как отгородиться,

как не писать все то, что снится,

остерегаясь пышных фраз,

в какой-нибудь дождливый день

в иной стране, в иной неволе:

грачей, картофельное поле —

всю скуку русских деревень..

Конец лета в Прибалтике

До ужаса хотелось к морю,

а в Саулкрасты шли дожди,

волна набухшая ворчала…

Ты пряталась под одеяло,

шептала: бог, не осуди…

Дождь моросил, и я не спорил.

Что здесь еще судьбе влюбленной,

желать бы: лето позади,

в янтарный цвет входили клены,

и так спалось, что ты смущенно

шептала: бог, не осуди…

Не знаю: случай, промысл божий?

что ожидает впереди?

Случится что-нибудь дороже,

чем в тот период непогожий —

не знаю, только бьет до дрожи

твой шепот: бог, не осуди…

Назад Вперед

Раннее позднее - страница 7

Похожие книги