Раннее позднее - страница 9



и, конечно, опять еврей…
Та же терпкая участь родин,
та же подпись – Пилат, печать…
Тащим на гору крест господень,
чтоб кого-то снова распять.
А поодаль зима – снегами
все прикрыто. Белым-бело.
Почерневши, как лики в раме,
церковь рушится за селом.

Успение

Ее спеленутое тело

Сложили в молодом лесу.

А. Блок
С «Пьеты», что в белом мраморе,
до стиснотою рамою
каким-то богомазником
с чего-то стало праздником,
казалось бы, исконная
бадяга похоронная,
да вновь берет сомнение:
убийство ли, успение?
Попами да министрами
по пунктикам расписана,
кликушами плаксивыми
объята, молчаливая.
Талантливо расхристана
великими артистами,
живущими цитатами
лжецами бесноватыми.
С зачатия раздетая,
размножена газетами,
обряжена, как водится,
мужичкой-богородицей.
Верхами ошельмована,
пайками да приемами,
истасканная истина
загублена, расхристана.
Был сын… свели не в очередь
с непризнанными прочими
в Кресты вохрой плечистою,
где выть и ей расхристанной.
Пред гимнами осенними
ощупана, обыскана!
Какое там успение —
растерзана, расхристана.
Измылили, истратили…
нет больше богоматери,
от споров бесов с бесами
остался лик надтреснутый.
Расхристана, разделана…
и мы, осиротелые,
привычно неосознано
зарыли под березами.
Там, тернием увенчана
стократ молвой речистою,
обыденная женщина,
как Русь под коммунистами,
слегла. А что же с девою?
Весною кипень белая
опять взойдет неистово —
стоим и ждем у пристани,
пройдет ли старец, старица…
Что нам еще останется:
шептаться за околицей —
что ж бога-то не родится…

Аналогии

1. Время лобное

Над Россией – сплошной туман,
бог в отлучке ли – черт ли крутит:
первой казнью починок дан,
и понесся угар Малютин.
О, заплечные мастера!
О, артисты кнута и дыбы!
Будто только вчера игра
начата, а давно могли бы.
И успели-то, боже мой,
крохи жалкие – тысяч 10,
вот промашка – сбежал герой,
кабы разом весь мир подвесить!
Тот к соседям – и был таков,
кто успел – по щелям забился…
В отпущение злых грехов
царь Иван по ночам молился.
А «зачинщиков» все везли…
В новгородской старинной Софье
за порядок в «святой земли»
колыхался звериный профиль.
Предыстория наших дней —
обличенья, доносы, ссылки,
угли, вздутые у дверей,
кровью крашеные опилки,
произволу послушный поп,
примирявший непримиримых.
Лишь молились – вмешался кто б…
Время лобное повторимо!
Место – рядом: лубянский двор,
вымпел разве иной – трехзубый,
оглашается приговор
новоявленного душегуба…
Если б только башки бояр
покатились по сбитым бревнам —
рвы сибирские, Бабий Яр,
сколько нищих и невиновных!
Над Россией сплошной туман
заплетает седые космы…
был Иван, и ушел Иван,
звать бы «нехристь», да кличем «грозный».

2. Марины

Такова у нас, Маринок,

Спесь, у нас, полячек-то.

После глаз твоих орлиных,

Под ладонью плачущих…

Марина Цветаева
Над Россией опять дожди,
срока смутного середина,
сзади пусто, а впереди…
Как случилась ты здесь, Марина?
Раззолоченный вертопрах,
инок нищий – и вдруг владыка!..
Белых крыльев беспечен взмах —
все сначала начнешь, поди-ка,
ни господствовать, ни любить
не умея наполовину…
Оттого не смогли сказнить
душу огненную Марины.
В ней неведомо ожила
та бунтующая певица,
остроглазая, как стрела,
остроклювая, словно птица.
Только воля всегда узка
в общежитиях да сараях —
и пошла гулять по рукам
оболочка твоя земная.
Было: тушинского вора
называла господним мужем…
На царей Русь всегда щедра,
не спознаешь – какой ей нужен.
А потом – кочевой побег,
голытьба, атаман казацкий…
Был бы правильный человек —
не случилось судьбы дурацкой,