Хотя с бедностью, вернее нищетой я никогда не сталкивалась раннее. И моя ипотека меркла с тем, что мне просто нечем было накормить двух детей, которые вполне обоснованно задавались чуть ранее вопросом — открою я сегодня вообще глаза или нет.
Наверное, они даже что-то почувствовали, продолжая уже вдвоем испуганно смотреть на меня и мои действия. Еще бы! Я как идиотка сначала разглядывала свое отражение в зеркале, а затем впала в едва ли не коматозное состояние, не реагируя ни на какие внешние раздражители, в том числе и на них.
Я попыталась улыбнуться, получилось, признаться, не очень. Лицо ведь было опухшим. Но молчать и дальше я не могла, понимая, что своим поведением я пугаю детей и причиняю им боль.
- Я вчера упала и ударилась, - пояснила я, соединив ложь и правду, - вот я и не могла сегодня проснуться.
Лита сразу подбежала ко мне, вновь цепляясь за меня, как будто мы тонули в океане, а я была ее спасательным кругом. Что в принципе так и было, если сравнить мир с бескрайним океаном, в который мы попадаем сразу после рождения практически слепыми котятами. И возможно на каком-то интуитивном уровне эта маленькая девочка понимала, если я сейчас выйду из этой комнаты и не вернусь, то и она и ее брат утонут, ведь самим им на плаву было не удержаться.
- Я как ты меня учила молилась за тебя, - прошептала она, глотая в этот раз гласные.
Я почувствовала как глаза увлажнились. А затем посадила Литу на колени, уткнувшись лицом ей в макушку, чтобы она не увидела моих глаз. На вид ей нельзя было дать и пяти лет, но я вспомнила — ей было уже семь лет. А маленькой она была от недоедания и отсутствия свежего воздуха, ведь в этой комнатушке не взирая на ветер гулящий в щелях, запах был затхлым и сырым.
- Твои молитвы помогли мне почувствовать себя лучше, - пробормотала я в ответ.
- Лита молится каждый день, чтобы мы вернулись в свой старый дом, но не особо-то они помогают эти молитвы, - проворчал прямо как старик Тим.
И я уже внимательно взглянула на него. А ведь если мы все втроем не сгинем, то он вырастит настоящим красавцем... правда озлобленным на мир. Ведь в свои девять лет он понимал что нас всех ожидает, если я не найду деньги, гораздо лучше сестры.
Бедная Раян, стало мне жаль и ее. Она ведь и сама была ребенком, когда ей пришлось и самой выживать и тянуть на себе брата и сестру. Но вот чем сильнее она барахталась в воде, тем сильнее увязала в трясине.
Несчастные дети, подумала я. И лишь потом поняла — я теперь Раян Враски, девица восемнадцати лет отроду, у которой на попечении двое малолетних детей. И я была обязана заботиться о них. Но вот как заботиться — я не знала. Ведь этот мир мне был чужд. Хотя из тех вспышек воспоминаний, что я получила вместе с новым телом, этот мир больше всего напоминал мне Англию века девятнадцатого. Впрочем, книгами я никогда не увлекалась и особо романтичной особой не была. Поэтому насколько эта реальность соответствовала той, я не могла сказать. Одно было точно — мы были нищими. И если я не найду за неделю деньги, то мы окажемся еще и на улице, став из нищих еще и бомжами.
- Раян, - позвала меня сестра, - ты плачешь?
Вздохнула. А затем покачала головой. Я не плакала. Нет, я собиралась бороться.
И для начала мне надо было раздобыть еду, а затем — на полный желудок я придумаю как нам выжить. Ведь я не имела права не выдумать.
