Заметила? Они каждый вечер приносят нарядные платья. Доводят твою внешность до идеала, а потом… ой, цепи! Позже допишу.
Эти слова прозвучали словно наяву, потому что я и вправду услышала звон цепей. Немного растерявшись, я не сразу сообразила куда деть блокнот, потом сунула его под матрас и встала.
Вошла Арлетт. Так же, как и утром, когда принесла завтрак, она не смотрела в мою сторону. Наверное, знала, что со мной делали этой ночью… В руках у неё были чистые полотенца и шампунь, судя по знакомой этикетке. Прикрыв дверь, она скрылась в ванной. Я следила за ней взглядом, а внутри в этот момент вскипала ярость. Хм… Я думала, слишком ли будет рискованно наброситься на неё, чтобы расспросить об этой чёртовой кукольной организации? Дверь она оставила незапертой, но это скорее означало, что с ней охрана.
И всё-таки я рискнула. Как только Арлетт показалась из ванной, я заключила её шею в замок и закрыла ладонью рот. Меня поразило её спокойствие.
– Я не собираюсь бежать, не собираюсь делать тебе больно, – шептала ей на ухо, чувствуя при этом запах её чистых волос. – Просто ответь на мои вопросы.
Она не кивнула, не пискнула… ни единого звука или движения. Меня взяла злость. Да, моё тело изнывало от боли, но сейчас это было ничто, потому что я желала знать! Тогда я толкнула её к стене, почувствовав, как зашевелились свежие раны, и сильно прижала руками плечи, чтобы она не дёргалась. Я была на грани срыва.
– Кто эти люди? Отвечай! Что они со мной ещё сделают?
– Я не имею права…
– Да какая разница! Нас не слышат ведь… – И тут я осеклась. А если слышат? Или еще хуже – видят? – Арлетт, здесь есть камеры?
Девушка повела взглядом куда-то в сторону. Я хотела обернуться, чтобы посмотреть, но она взмолилась:
– Не оборачивайтесь, умоляю. Если они узнают, что я сказала вам о камере, то они убьют меня. Пощадите, у меня маленькая дочка. – Слеза из одного глаза Арлетт медленно поползла по щеке. Я ослабила хватку, но не отпускала её.
– Они слышат? – шёпотом спросила я.
– Нет. Только видят.
– Сколько здесь камер?
– Одна.
– В ванной нет значит?
– Нет. Им важно видеть вас здесь – в спальне. Свои дела вы можете делать спокойно. – Арлетт посмотрела мне в глаза. – Послушайте, мадам, я могла бы закричать и сюда вошла бы охрана. Но я не хочу, чтобы вас били. Если они сейчас за нами наблюдают и не действуют, значит не видят опасности. Однако я могу ошибаться, и пока у экрана никого нет. Отпустите меня, пока это для нас обоих не обернулось бедой.
И я отступила.
Арлетт пошла к столу, забрать мой нетронутый завтрак.
А пока она гремела посудой, я размышляла. В ванной камер нет… В ванной нет…
– Арлетт?
– Да, мадам?
– Мне нужно помыться, но, к сожалению, раны мешают… и если бы ты помогла мне…
– Повернитесь, – приказала Арлетт, и я встала к ней спиной. Платье открывало спину выше лопаток – достаточно, чтобы понять, как все плохо. – Ладно, – наконец сказала она, – я спрошу разрешения.
После чего я вновь осталась одна. От усталости громко вздохнула. То, что удалось узнать, хватало, чтобы понять, куда я попала. У этих людей, определённо, не всё в порядке с головой. Брать молодых девушек в плен, чтобы иметь живых кукол, мог только человек, имеющий психическое расстройство. Мне необходимо было больше узнать об этом, чтобы не просто выжить, но и сбежать из этого места.
Побродив по комнате некоторое время, я вернулась к блокноту. Но на этот раз ушла читать в ванную. Решила тоже вести дневник, чистых листов там хватало. Но сначала была намерена дочитать имеющиеся записи. Села на крышку унитаза и сосредоточилась.
