— Что ты наделала? А как же я? Как же мы…? Как мама, Аришка?
Арина предполагала, что, заручившись поддержкой и обществом Раи, муж будет куда более сдержаннее, осмотрительнее в словах, но чтобы его настолько поменяло…
На Маркову смотрели грустные карие глаза из-под печально опущенных и нахмуренных бровей. У мужа и губы дрожали, и руки.
У Арины случился шок. На долю секунды Ариша стала считать себя сумасшедшей, шизофреничкой, не в силах принять столь разительные перемены в супруге. Утром… утром он был совсем другим. Совсем! Галлюцинации были или галлюцинации есть сейчас?
Панфилова от такого приёма захотела сквозь землю провалиться. Страдающие и убитые горем мужчины — особый вид какого-то извращения. На них спокойно даже смотреть нельзя. Будто мужчине страдать противоестественно. Будто эмоции сильного пола всегда должны быть внутри, не лезть наружу, чтобы никто не видел и не знал. Атмосфера в комнате охраны была слишком интимной.
— Ты что несёшь? — Арина опомнилась. — Отдай мою карту и мой телефон, чтоб тебя!
— Арин, пожалуйста, всё можно исправить. — рука мужа потянулась к сумке Ариши.
Девушка в ужасе отпрянула.
— Ты идиот, что ли? Ты идиот?! Что исправить? Отдай, говорю, мои вещи!
— Не уходи, пожалуйста… — сдавленно прошептал Марков, театрально опустив руки и плечи, повесив голову.
— Отдай мои вещи! — взревела Арина, напрочь забыв о Рае. — Что за «не уходи»? Откуда это взялось? Утром ты меня выгонял, а сейчас это твоё «не уходи» появилось? Отдай, говорю!
— Ты опять всё перекрутила… Разве я так говорил? Разве я это имел в виду? — весь вид Дениса источал бессилие и грусть.
Арина задохнулась от возмущения. Обернулась, наткнулась взглядом на Панфилову, пунцовую и явно чувствующую себя не в своей тарелке, и смешок слетел с её губ непроизвольно.
Ну, конечно, вот ради кого и чего Денис старался и делал из жены идиотку. Вот, для кого этот театр одного актёра.
— Я отдам, хорошо… Но пожалуйста, не делай глупостей. Подумай. Мы столько вместе, столько пережили… Не поступай с моей любовью так. Не поступай так с нами. Если тебе нужно отдохнуть… Пожалуйста. Я понимаю, как ты устала.
Даже слов не нашлось у Ари, чтобы этот бред как-то не то что оспорить, а хотя бы прокомментировать. Отныне она не верила ни единому слову супруга. Но отчасти в этих словах оказалась правда. Денис вернул ей и карту, и телефон, и даже ключи.
— Мне очень жаль…Я очень боялся, что ты уйдёшь… Не должен был себя так вести. Прости меня, пожалуйста.
— Да ты просто издеваешься надо мной! Просто издеваешься! — вырвав из рук мужа карту и телефон, Арина поспешно засунула их в карман и быстро развернулась к дверям. Для неё было сущей пыткой это представление. Она прекрасно понимала, чего этот урод добивался. Она уже жалела, что попросила Панфилову сходить вместе с ней к охране. Теперь её муж выглядит несчастным, убитым горем, брошенным в нужде и проблемах человеком, а она безжалостной сукой, которая и не думает идти на сближение. Ещё и истеричкой к тому же! Потому что с нормальным выражением лица, голосом и движениями невозможно было слушать весь этот бред!
