Молчание служит ответом. Семен Витальевич явно все и сам знает.
– И к тому же! Если вдруг случится чудо и мне удастся отыскать этого человека. То… где гарантии, что и он подойдет? А вдруг он будет несовместим? Вдруг и у него есть какой-то недуг, который сделает его непригодным?!
Сыплю вопросами, понимая, что вместо холода меня начинает обдавать теплом. Даже жаром, который поднимается от ступней и рук, буквально начавших гореть. Кажется, еще чуть-чуть – и меня обдаст языками пламени.
– Что мне делать, доктор, в случае, если биоматериал этого мужчины не подойдет?! – спрашиваю с отчаянием и смотрю в светлые уставшие глаза человека, привыкшего видеть перед собой драму человеческой жизни каждый день.
– Евгения Ивановна, вы должны понимать, что все мы люди и все может быть. Мы вас поставим в очередь, и может случиться чудо – найдется донор, подходящий именно вам. Маловероятно, конечно, исходя из моего опыта, но бывает. Один случай на миллион. Никто не пророк и не бог, чтобы ответить со стопроцентной результативностью.
– Я понимаю, простите мне мою эмоциональность.
Вновь скупая улыбка на узких губах.
– Вам незачем извиняться. Вы – мать. Как я вижу очень хорошая мать, Евгения Ивановна, поэтому я и советую вам найти биологического отца, в этом случае шансы на жизнь у вашей дочки вырастут.
– А если он тоже не подойдет?
Задаю болезненный вопрос, который никак из головы не выходит, и врач кивает.
– Может и такое быть, – рушит мои надежды объективностью, однако затем добавляет нечто странное:
– Но в случае с биологическим отцом есть еще один вариант…
На врача смотрю. Хмурюсь. Не понимаю ничего.
– Что вы имеете в виду, доктор?
– Ничего такого. Вы поймите меня правильно. Я врач, и мое дело указать вам варианты, которые могут быть применены в каждом конкретном случае. В вашем случае мы первым делом встаем на учет и в очередь. Но также есть еще несколько вариантов, которые можно попробовать. Один из таких – найти биологического отца и проверить его на совместимость.
Прикрываю веки, выдыхаю и отвечаю ровно.
– Ну, допустим, мне удастся совершить чудо и найти человека, который сдал свой материал. Возможно, он даже согласится помочь Леночке…
По мере того как говорю, сама чувствую всю нереальность ситуации, но утопающий хватается даже за соломинку. Это истина, которую я на себе прямо сейчас ощущаю.
– Да. И в чем вопрос? – вновь хмурится врач.
– А если и его биоматериал не подойдет? – задаю свой вопрос и замираю.
– Такое также может быть, – абсолютно ровно отвечает врач, – но в случае с обоими биологическими родителями всегда есть третий вариант развития событий.
– Третий вариант? – переспрашиваю, ощущаю, как у меня уже голова начинает кружиться и от потока информации, и от всего того, что происходит прямо сейчас.
– Да. Если оба биологических родителя не могут стать донорами, тогда мы рекомендуем еще один вариант, и в этом случае есть очень хорошие шансы, обнадеживающие, так сказать, что все получится.
– Что получится? – спрашиваю отупело, не моргая смотрю на доктора, который ударяет пальцами по столу.
– У меня было многих подобных случаев в практике, и часто родители несовместимы, что поделать, но в большинстве случаев, если родители еще молоды, медицина рекомендует родить еще одного ребенка.
Выговаривает как-то как само собой разумеющееся, а меня в холодный пот бросает, потому что вспоминаю, сколько мучений мне пришлось перенести, чтобы моя Леночка на свет появилась.
