Я всегда боялась этого мужика, уж больно он мрачный.
— Всем добрый день, — говорит он и садится на свободный стул. — Маргарита, вот документы на расторжение брачного договора, прошу ознакомиться с ними.
Смотрю на ненавистную бумажку. Еще до нашего с Мироном брака ко мне пришла его мать и сказала, что они снова будут общаться со своим сыном, поддержат его бизнес и примут меня, если я подпишу эту гребаную бумажку.
Я подписала, даже не читая, что там. Мне было плевать на ее содержимое, ведь мне нужен был только Мирон, а не его имущество.
Когда он узнал об этом, ругался, впервые в жизни накричал на меня. Кое-как я смогла уговорить его успокоиться.
— Где подписать? — спрашиваю у адвоката и беру ручку.
— Вы даже не прочитали, — корит меня Громов.
— Не читала, когда заключала, не буду читать, когда расторгаю, — пожимаю плечами.
Артур кивает, принимая мою позицию.
— Вот здесь распишитесь. И здесь, — указывает паркером, где поставить подпись.
Когда и мной, и Мироном поставлены все визы, я беру в руки сумочку и спрашиваю:
— На этом все?
— Нет, — выпаливает мой бывший муж, и я впервые за сегодняшний день пристально смотрю на него.
Он зол, недоволен. Находится на грани срыва, но держится из последних сил.
— Я переписал на тебя квартиру и машину, — кладет на стол передо мной стопки бумаг и две связки ключей. — И вот еще — на твое имя открыт счет в банке. Там лежит приличная сумма. Она твоя.
— Сомневаюсь, что в брачном договоре что-то было об этом, — хмыкаю я.
— Ебал я этот гребаный договор, Рита, — грубо выплевывает он. Сотрудница ЗАГСа ахает, а Громов кашляет в кулак, но Мирону все нипочем. — Ты не будешь скитаться по съемным хатам и ездить на маршрутках.
— Я именно так жила до тебя, забыл? — заглядываю в темень его глаз.
Его взгляд давит, накрывает плотным черным полотном и тянет в пучину. Я, как загипнотизированная, слежу за ним, ловлю каждый вздох, каждое движение. Мирон сжимает руку в кулак и с силой бьет им по столу:
— Позволь мне сделать хоть что-то хорошее для тебя. Пожалуйста.
— Я все равно не буду жить в твоей квартире, Мирон.
— Это другая квартира, я купил ее специально для тебя.
Первая мысль — послать его куда подальше и уйти с гордо поднятой головой. Ведь я говорила, что мне не нужно ничего от него, и, в принципе, ничего не поменялось. Но потом я все же решаюсь: протягиваю руку к документам и забираю дарственную на мою машину и квартиру.
— Спасибо, — толкаю ему по столу бумажку с данными по счету, — а вот этого не надо. У меня есть работа, и я сама смогу себя прокормить.
Епифанов перехватывает мою руку, сжимает ее:
— Возьми, прошу тебя! Я должен знать, что ты ни в чем не нуждаешься.
— Нет, — вырываю руку, твердо настаивая на своем, поднимаюсь, беру свои вещи и иду на выход.
Уже в коридоре меня ловит Мирон, обхватывает за плечи, прислоняет к стене и обдает горячим дыханием:
— Пообещай, что не забудешь меня?
Господи, как его можно забыть? Он стал моим первым мужчиной, первой и единственной любовью. Он стал моим всем.
Пока я подвисаю, мужчина пользуется случаем и целует меня. Со всей страстью впивается в мои губы и засасывает их, погружает язык мне в рот. Я замираю, снова выпадаю из реальности, только теперь по-другому.
Забываю о том, что отныне мы — бывшие. Бывшие муж и жена. Он враг, которого я должна ненавидеть за предательство и распад нашей семьи. Но я чувствую вселенскую тоску от понимания, что так, как было, не будет никогда.
