Читать онлайн Милана Усманова - Развод. В клетке со зверем

Я расправила складку на платье цвета топлёного молока, сделала глубокий вдох и улыбнулась своему отражению. Улыбка вышла идеальной – ровно с той степенью теплоты, которая требовалась для благотворительного вечера.

Спина прямая. Подбородок чуть приподнят. Взгляд мягкий, но не заискивающий. Улыбка – не слишком широкая. Роман не любит, когда я слишком много улыбаюсь незнакомым.

Я провела пальцем по изящной линии ключицы, коснулась жемчужного колье. Роман выбрал его специально для сегодняшнего мероприятия. «Сдержанно, но с намеком на роскошь», – сказал он, застегивая замочек на моей шее. Его пальцы задержались чуть дольше необходимого, и я почувствовала, как внутри все сжимается от этого прикосновения.

Я ненадолго спряталась тут, в дамской комнате, под благовидным и даже традиционным предлогом – попудрить носик, прежде чем выйти в зал, полный людей.

До меня донёсся звон бокалов и приглушенный смех гостей. Благотворительный приём набирал обороты: журналисты, бизнес-партнеры Романа, влиятельные люди города. Все они собрались здесь, чтобы сделать пожертвования в фонд поддержки одарённых детей, который был новым проектом Виноградовых. Точнее, Романа Виноградова. Меня в этих кругах всегда представляли как «супругу Романа».

– Дорогая, гости ждут, – голос мужа донесся из-за двери.

– Иду, – отозвалась я, еще раз взглянув на свое отражение.

В зеркале на меня смотрела красивая женщина с безупречной прической, идеальным макияжем и едва заметной, но неизменной тревогой в глубине карих глаз. Тревогой, которую я научилась прятать за столько лет брака.

– Лея, ты как всегда очаровательна, – Сергей Петрович, давний деловой партнер Романа, поцеловал мне руку.

– Спасибо, – я улыбнулась и почувствовала, как Роман сжал мой локоть.

Слишком крепко, – пронеслось в голове. – Но не настолько, чтобы остался синяк. Он умеет рассчитывать силу прикосновений на публике.

– Сергей Петрович, как ваши внуки? – спросила я, плавно переводя разговор на нейтральную тему. – Старший, кажется, поступал в музыкальную школу?

– Да-да, мой Миша! – просиял мужчина. – Представляете, его приняли, хотя конкурс был огромный. А ваш Илья…

– Илья делает успехи в математике, – перебил Роман, не позволяя мне ответить. – В этом весь в меня пошел. Хотя, я надеюсь, в нем будет меньше мягкости, чем в матери, – он обнял меня за плечи, поцеловал в висок, демонстрируя идеальную пару для вспышек фотокамер.

Во взгляде, который он бросил на меня, сквозил лёд. Фотограф запечатлел этот момент: счастливая семья, успешный бизнесмен и его прекрасная супруга, воплощение гармонии и достатка.

Я автоматически поддерживала беседу, перемещалась по залу, благодарила гостей за щедрые пожертвования. Мое сознание словно раздвоилось: одна часть безупречно играла роль хозяйки дома, другая наблюдала за происходящим со стороны, подмечая детали.

Софья Викторовна сегодня без мужа. Опять скандал дома? Эта привычка теребить серьгу выдает нервозность. В прошлом году она уходила с вечера с тем же потухшим взглядом. Почему я вижу это так отчетливо?

– Лея! Не может быть! – голос из прошлого вырвал меня из задумчивости.

Ко мне шла Татьяна, моя бывшая однокурсница. Мы не виделись, наверное, лет пять.

– Таня! – я обняла подругу, искренне обрадованная встрече.

– Не думала встретить тебя здесь, – Татьяна окинула взглядом зал. – Хотя, о чём это я… Весь город знает, что это ваш прием. Выглядишь потрясающе.

– Спасибо, – я позволила себе лёгкую улыбку. – А ты как здесь оказалась?

– Мой муж – новый партнер инвестиционного фонда Виноградова. Так что теперь, видимо, будем часто видеться на таких мероприятиях, – Татьяна наклонилась ближе. – Честно говоря, я не большая любительница светских вечеров. Но ты, я смотрю, прекрасно вписалась.

Я почувствовала нотку… Зависти? Я не могла точно определить, но что-то в тоне бывшей подруги заставило меня напрячься.

– Как твои картины? – спросила вдруг Татьяна. – Помню, ты собиралась поступать в магистратуру по искусствоведению…

– Я… – я замешкалась. Когда я в последний раз говорила о своих мечтах?

Роман возник рядом так неожиданно, что я вздрогнула. Его рука легла на мою талию властным, собственническим жестом.

– Лея нашла свое призвание в семейной жизни, – произнес он, награждая Татьяну своей фирменной улыбкой, от которой у меня всегда холодело внутри. – Благотворительность, воспитание сына… Не так ли, дорогая?

– Да, конечно, – автоматически ответила я.

– Кстати, мне нужно поговорить с вашим супругом, – обратился Роман к Татьяне. – обсудить с ним детали нового проекта.

Я осталась одна и перевела дыхание. Я уже знала, что потом, наедине, Роман выскажет мне всё, что думает о том, как я держалась с Татьяной. Слишком открыто. Слишком близко. Слишком много собственного мнения.

Мой взгляд снова поймал Татьяну в толпе. Она разговаривала теперь с Романом и другими мужчинами, непринуждённо улыбаясь, но на мгновение наши глаза встретились. И в этот момент я увидела в ее взгляде то, что не заметила сразу.

Жалость.

***

Я обхватила себя руками, хотя в машине было тепло. Роман сидел рядом, молча глядя в окно. Водитель невозмутимо вел автомобиль сквозь ночной город, и только размеренный шум мотора нарушал гнетущую тишину.

Вечер закончился триумфально. Фонд собрал рекордную сумму, журналисты получили свои фотографии для статей о великодушии бизнесмена Виноградова и его очаровательной супруги, деловые связи были укреплены.

Идеальное мероприятие. Идеальная пара.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Я краем глаза наблюдала за профилем мужа, пытаясь предугадать его настроение. Напряжение нарастало с каждой минутой, становясь почти осязаемым. Я знала это ожидание, как затишье перед бурей.

– Ты разговаривала с Татьяной о своих картинах? – наконец спросил Роман, не поворачиваясь ко мне. Его голос звучал обманчиво спокойно.

– Нет, – тихо ответила я. – Она сама спросила. Я не…

– Заметила, как она смотрела на тебя? – перебил Роман. – С жалостью. Будто ты какая-то несчастная домохозяйка.

– Она просто вспомнила университет…

– А ты сразу растаяла, – его пальцы постукивали по подлокотнику, отмеряя секунды до вспышки. – Готова была вывалить ей все. Как ты несчастна с таким ужасным мужем.

– Я этого не говорила!

– Не нужно говорить, – Роман наконец повернулся ко мне. – Достаточно твоего взгляда побитой собаки. Весь вечер ты выглядела так, будто мечтаешь сбежать.

Я сглотнула ком в горле:

– Это неправда. Я была…

– Ты была отвратительна, – тихо произнес он, и от этого тона у меня по спине пробежал холодок. – Уставилась на мужа Татьяны, как девочка-подросток. Ты думаешь, я слепой?

– Что?! Я даже не…

Машина остановилась у ворот нашего дома. Водитель невозмутимо смотрел вперед, делая вид, что не слышит разговора.

– Приехали, – сухо констатировал Роман и вышел, не дожидаясь меня…

Я поднялась в спальню, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Медленно сняла серьги, отстегнула колье, стараясь не делать резких движений. Роман наблюдал за мной, как кобра за мышью, сидя в кресле у окна. На журнальном столике перед ним стоял бокал с виски.

– Иногда мне кажется, – произнес он задумчиво, – что ты забываешь, кому ты обязана всем этим, – он обвел рукой комнату. – Кто дал тебе эту жизнь.

– Я помню, – тихо ответила я. – И благодарна.

– Благодарна? – он усмехнулся. – А по тебе не скажешь. Строишь из себя жертву перед старыми подругами.

– Я не строила…

Он поднялся одним резким движением, и я невольно отшатнулась. Роман мгновенно оказался рядом, его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.

– Не перебивай. Меня, – процедил он. – Никогда. Не перебивай.

– Прости, – прошептала я, чувствуя, как его пальцы сдавливают все сильнее. – Я не хотела…

Его свободная рука взметнулась, и я зажмурилась в ожидании удара. Но Роман лишь заправил прядь моих волос за ухо жестом, который со стороны мог показаться нежным.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – его голос звучал почти ласково, но пальцы на моём запястье сжались ещё сильнее.

Я открыла глаза и встретилась с его взглядом. Холодным, оценивающим.

– Ты должна понимать, – медленно произнес он, – что я могу дать тебе всё. И могу всё забрать.

Его ладонь скользнула по моей щеке, шее, плечу и резко сдернула тонкую бретельку платья. Я вздрогнула, но не отстранилась. Страх сковал мое тело, делая безвольной куклой в его руках.

– Иди в ванную, – внезапно скомандовал он, отпуская меня и отворачиваясь. – Ты сегодня разочаровала меня. Я устал.

– Да, – прошептала я, поспешно отступая назад.

Я закрыла дверь ванной и привалилась к ней спиной, постепенно сползая на пол. Только сейчас я позволила себе дрожь. Вдох. Выдох. Только не плакать. Нельзя, чтобы утром были красные глаза.

Я поднялась и начала механически снимать макияж. На запястье уже наливался синяк – фиолетовый браслет поверх следов, которые едва успели побледнеть. Я открыла шкафчик, достала тональный крем.

Завтра нужно надеть блузку с длинными рукавами.

Я посмотрела на свое отражение: кожа бледная, глаза пустые. Наполнила ванну горячей водой, добавила ароматическую соль. Погружаясь в воду, почувствовала, как начинает жечь свежая ссадина. Но боль была почти желанной: что-то настоящее, что-то, что нельзя спрятать за улыбкой.

Я закрыла глаза. Мысли вернулись к сегодняшнему вечеру, к Татьяне. К ее вопросу о картинах.

Когда я в последний раз рисовала? Кажется, за месяц до рождения Ильи…

Я вспомнила, как Роман однажды похвалил мои работы. В самом начале, когда мы только познакомились. Он даже предложил устроить мне выставку. Но потом каждый раз находил недостатки в новых картинах. «Слишком простовато». «Не хватает глубины». «Ты же не думаешь, что это действительно талантливо?»

А потом, когда родился Илья, искусство как-то само собой отошло на второй план. Мольберт, краски, кисти – всё отправилось на чердак. «Временно», – сказала я себе тогда.

Временно. Шесть лет назад.

Я вытерла слезу, скатившуюся по щеке. Вода в ванне остывала, но я не спешила выходить. Здесь, за запертой дверью, было единственное место, где я могла позволить себе снять маску.

Из спальни донесся звук телевизора. Роман, вероятно, смотрел новости. Завтра он будет вести себя так, словно ничего не произошло. Возможно, подарит мне что-нибудь. Браслет или новые серьги, чтобы скрыть следы.

Я глубоко вздохнула, заставляя себя подняться. Машинально нанесла крем на запястье, скрывая синяк. Расчесала волосы, надела шелковую пижаму.