«Может, еще немножко потусим с народом? – спросил Вэл. – Мне совсем расхотелось спать. Ты очень устала?»
«Нет, я даже будто взбодрилась, давай еще потусим».
Вэл обнял жену и съел с ее губ шоколадный след от купе.
«Теперь я целуюсь с тобой», – передала Нина.
«Что значит теперь?» – замер Вэл.
«Твоя жена бесподобно целуется, – услышал он раскатистый хохот. – Прости, Вэл, не устоял…»
«Топильцин! Да как ты посмел?! Я пожалуюсь Создателю!»
«Попробуй, – смеялся Кетцалькоатль. – Остынь, Вэл, а то еще, чего доброго, Нина догадается».
«Да, иди ты!» – огрызнулся Вэл.
«Ухожу. Зови, если что. Подарок от меня Ашура передаст».
«Подарок? – насторожился Вэл. – Что еще за подарок?»
Никто не ответил. Сознание Вэла опустело, и он выдохнул с облегчением…
***
Сесар Хакес, облокотившись на каменную изгородь сада, нервно провожал начинающее клониться к горизонту солнце на западной границе Солерно, там, где величественная Сьерра-Мадре патрулировала смену дня и ночи. Глядя на приближающийся закат, он с нетерпением ожидал появления шаттла генерала Родригеса, надеясь, что на его борту окажутся Маурильо и Хименос, живые и невредимые.
– Деда, – услышал он голос восьмилетнего правнука за спиной. – Мама зовет тебя есть чимичангу.10
Сесар обернулся и увидел маленького Хуана, в котором он души не чаял, похожего на него в точности. Мальчик, одетый в светлую блузку и короткие легкие штанишки, шел к нему, держа в руке стеклянный шар размером с небольшое яблоко.
– Что это у тебя, Хуанито? – ласково спросил Сесар, протягивая к правнуку руки.
– Это модель счастливой планеты, – уверенно ответил мальчик, передавая деду шар. – Смотри, осторожно, она очень хрупкая.
– Еще бы ей не быть хрупкой. Счастье всегда хрупко.
– Деда, ты меня понимаешь, а мама сказала, что стеклянных планет не бывает, а счастливых совсем нет.
– Бывает, мама просто не знает, – успокоил внука Сесар.
– А ты? Ты знаешь такую планету? – воодушевился мальчик.
– Конечно. Она называется Земля. Это самая счастливая планета, Хуанито, потому что на ней есть жизнь и мы, люди. Но она и хрупкая именно потому, что здесь живут люди.
– Почему, деда?
– Человек – удивительное существо, Хуанито: в нем заложены самые прекрасные, возвышенные стремления и самые страшные, низменные пороки.
– Кем заложены?
– Богом, я думаю, – серьезно сказал Сесар. – Когда в человеке больше прекрасного, он живет в мире с природой и другими людьми, и тогда планета чувствует себя счастливой и щедро делится с человеком своими богатствами, тайнами и чудесами. Когда же человек живет, повинуясь низменным страстям, планета страдает, потому что такой человек ее разрушает, уничтожает ее природные богатства. Но самое страшное – такой человек не хочет жить в мире с другими людьми, он считает себя лучше остальных, думает, что у него больше прав, что ему можно использовать других и даже лишать их жизни…
– Как канцлер Бер? – уточнил Хуан.
– С чего ты это взял? – с некоторым испугом в голосе спросил Сесар, внимательно глядя на правнука.
– Так все говорят, – ответил мальчик.
– Что говорят?
– Что он злодей и убивает людей.
– А ты не повторяй за всеми, мало ли что люди придумают, – внушительно покачав пальцем перед носом Хуана, наставительно произнес Сесар. – Такие слова небезопасно произносить. Канцлер – серьезный человек, не стоит говорить о нем плохо. Запомни это.
– Я понял, – печальным голоском ответил Хуан, опустив голову. – Пойдем есть чимичангу, мама ждет.
