– Нет, мы назначать только витамины и физиопроцедуры.
– Это хорошо. А что, по-вашему, у нее с памятью? Какие-то реальные расстройства или?
– Этого я не понял, если честно, – признался Ловацки. – Мы делали обследование коры – там никаких проблем нет. Здесь что-то другое.
– Я так и думал, – обронил Ашура, отводя взгляд в сторону. – А какой прогноз вынашивания по срокам вы делаете?
– Конец октябрь.
– Тридцать восемь недель? – уточнил Ашура. – Зачем отодвигать роды так далеко? Тридцать четыре недели вполне…
– Конец сентябрь? – недоверчиво спросил Ловацки.
– Предлагаю быть готовыми еще раньше.
– К чему быть готовыми? – раздался голос Вэла.
Оба доктора вздрогнули.
– Здравствуйте, господин Лоу, – широко улыбаясь, проговорил Ловацки. – Мои поздравления, дай бог много женатых лет!
– Спасибо, доктор. Как раз хотел обсудить с вами состояние моей жены.
– У Нины прекрасное здоровье, все в порядке, беременность идти нормально, волноваться сильно не стоит, просто ей нужно наблюдать, принимать витамины, посещать физиопроцедуры.
– Рад, что у нас все в порядке. И, раз вы оба здесь, давайте обсудим, можно ли Нине летать. Допускаю, что нам придется покинуть Есеник и полететь в Небеса или Шрилан…
– Шрилан? – воскликнул Ашура. – Далеко, господин Вэл. Перегрузки Нине противопоказаны совершенно, на ускорении передвигаться нельзя, а в обычном режиме туда лететь часов десять…
– Четыре недели я не рекомендовать перелеты, – вмешался в разговор Ловацки. – Видите ли, господин Лоу, сейчас у Нины двадцать три недели, до двадцать восемь у детей делаются жизненные системы. Лучше в это время быть здесь…
– Четыре недели… Так что вы собирались сказать мне, Ашура? – Вэл устраивался на веранде бальнео в ожидании Нины. – У нас есть полчаса, чтобы решить ваш вопрос. Говорите, не стесняйтесь.
Ашура поставил кофе на стол, руки непроизвольно спрятали пальцы, взгляд сделался сосредоточенно-напряженным. Он никак не мог решить, с чего начать разговор.
– Господин Вэл, не стоит вам кофе злоупотреблять, – начал Ашура с очевидного. – Ваше состояние пока еще требует осторожности, хотя, должен признать, за десять дней…
– Ашура, речь о моем здоровье? – перебил его Вэл.
– В какой-то степени и об этом, – Ашура посмотрел на Вэла и сразу же отвел взгляд в сторону.
– А подробнее можно? В какой степени? – Вэл ощутил нервную дрожь, пробежавшую по телу. – Что-то мне не по себе от вашего взгляда, Ашура.
– Поймите меня правильно, господин Вэл… Я действовал из соображений глобальной предопределенности, повинуясь общим законам развития мира, следуя непреложности самых важных из них…
Ашура замолчал, Вэл смотрел на него широко открытыми глазами, прикидывая, насколько сильно пошатнулась психика доктора за те десять дней, что они не виделись. Ашура напряженно молчал, словно сказал все, что собирался.
– И… – подтолкнул Вэл незадачливого рассказчика. – Что же вы сделали, следуя и повинуясь чему-то там непреложному и глобальному?
– Я не сделал, господин Вэл, не сделал именно потому, что следовал, – быстро проговорил доктор, сбиваясь окончательно.
– Ашура! Сколько можно ходить вокруг да около?
– Я не сделал вазектомию, там было черное солнце, это особый знак, нельзя было губить такое семя, я не осмелился…
Вэл пролил кофе на стол. Голубая скатерть окрасилась коричневым пятном, сразу прибежал работник бальнео, стащил ее, протер стол, постелил новую. Мельтешение паренька спасло Ашуре если не жизнь, то здоровье, потому что когда паренек ушел, за столом был уже не прежний, счастливо улыбающийся Вэл Лоу, а рассвирепевший, с диким взглядом человек, руки которого сдавливали его горло так, что Ашура ничего произнести не мог.
