И, находясь под крышей Средмаша, данный производственный объект оказывался неподконтрольным местным органам власти, Советам районного и областного значения, а то и Союза. И тут многое чего оставалось сокрыто мраком, то есть тайной. И порой некомпетентность одного сказывалась на другом, а то и на десятках людей. Как пример – заполнение трудовых книжек инспекторами ОК (отдела кадров).
Подгузин был на месте. И, увидев Шилина у себя в кабинете, ехидно усмехнулся.
Шилин пока ехал в автобусе, пока шёл в Управление комбината кипел от негодования. Тут, ухмылка Подгузина, как меткий выстрел, вдруг сбила с него спесь, и надломил упругий стержень, что нагрелся в нём, как дамасская сталь в горне. И что-то противное завибрировало под горлом. Вместо того чтобы, как хотелось, обрушить на начальника ОК громы и молнии, а может и въехать ему по одиозной физиономии, вдруг сказал, едва не мямля:
– Здрасте… Андрей Андроныч, вы, это, как это?.. Вы ж меня, это, без ножа зарезали…
– Дурак ты, Шилин. Обнаглел, вот и одурел. А такими дураками, только в карьере бут долбить. Вот туда и отправляйся. Ты что же думаешь, тебе пенсию просто так дали?
– Да она мне по вредности положена!
– Кем это положена?.. И положенных ты знаешь, что делают? Нет у тебя вредности, понял? И не было.
– А как же у Федьки Борисова?
– У него была. А у тебя нет.
Шилин почувствовал, что к нему начало приходить самообладание, стал выравниваться голос.
– Это вы тут чего-то наколбасили, – заявил он, – не то в трудовую книжку мне вписали. У вас, где глаза были? Почему нас на сверку в кадры не вызывали?
– Хм! Много чести будет. Ты забыл, к какому мы ведомству относимся? – Подгузин многозначительно возвёл пальцем к потолку. – Вот то-то.
– То-то… – передразнил Шилин. – Засекретились, а теперь за вас страдай.
– От дурости ты страдаешь, от своей глупости. Понял? Директор на свой риск тебя уважил, чем-то ты его достал. Отправил его на пенсию. А он? Захотел немножко поднажиться, да? – за счёт предприятия? Обогатиться? Не вышло!
– Справедливости я хотел добиться, а не обогатиться. Мне чужого не надо, но и моё верните.
– Добился? Вернул? Вот и бегай. Тебе сейчас делать не хрен.
На Шилина вновь накатила волна возмущения.
– И добьюсь! Восстановите меня на пенсии.
– Давай, давай. Скорее крякнешь, чем добьёшься.
– Да-а! Вот даже как? Ну!.. Ну, Андрей Андроныч …Ох… – хотел сказать: «…Ну, Подгузник, одиозная же ты личность!» – но сдержался из последних сил, а что-либо ещё добавить, не нашёлся.
Резко развернулся и выбежал из кабинета.
На улице дважды набрасывал на голову кепочку, и дважды та отчего-то не угадывала на лысину, соскальзывала.
– Я вам покажу – нагломерацию и обогащение! Я вам… Вы ещё пожалеете, что со мной связались…
Шилин был твердо убеждён, что, как рабочий шаровых мельниц и как рабочий дробильно-сортировочного завода, он должен идти на пенсию по вредности. На подобных производствах, такие работники уходят на пенсию по второму списку. Но почему с ним такая не справедливость? – никак не мог понять.
Путь его лежал к Геннадию Крючкову. На счастье, застал того дома.
