Читать онлайн Ольга Томашевич - Революция и музеи. Судьбы московских древневосточных коллекций (1910–1930 гг.)

© Коллектив авторов, 2024

© Исторический факультет МГУ, 2024

© Издательская группа «Альма Матер», оригинал-макет, оформление, 2024

© Издательство «Альма Матер», 2024

Публикация осуществлена при поддержке

Российского научного фонда, проект № 19–18–00369–П,

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Печатается по решению Ученого совета исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

от 22.11.2023 г. (протокол № 9)

Редакционный совет:

академик РАО, д.и.н., Л.С. Белоусов (сопредседатель);

акад. РАН, д.и.н., проф. С.П. Карпов (сопредседатель);

член-корреспондент РАН, д.и.н., проф. Л.И. Бородкин;

д.и.н., проф. А.Г. Голиков; д.и.н., проф. С.В. Девятов;

д.и.н., проф. О.Е. Казьмина; д.и.н. А.Р. Канторович; д.и.н., проф. Н.В. Козлова;

д.и.н., гл.н.с. Л.В. Кошман, Н.В. Литвина; д.и.н., проф. Г.Ф. Матвеев;

член-корреспондент РАН, д.и.н., проф. С.В. Мироненко, к.э.н. С.В. Орлов;

член-корреспондент РАН, д.и.н., проф. Е.И. Пивовар;

д.и.н. А.В. Подосинов; д.филол.н., проф. О.В. Раевская;

к.и.н. Ю.Н. Рогулев; д.и.н. С.Ю. Сапрыкин,

член-корреспондент РАН, д.иск., проф. В.В. Седов;

д.э.н., проф. В.В. Симонов; к.и.н., доц. О.В. Солопова;

к.и.н. А.А.Талызина

Рецензенты:

А.Е. Демидчик,  д.и.н., проф., Восточный факультет СПбГУ,

Б.Е.􀁣Александров,  к.и.н.,􀁣доц., исторический факультет МГУ имени М.В.􀁣Ломоносова

Посвящается

основателю отечественной науки о Древнем Востоке,

первому хранителю и автору начальной экспозиции

древневосточных памятников ГМИИ им. А. С. Пушкина

Борису Александровичу Тураеву (1868–1920)

Сфинкс смотрит в далекое будущее, когда трагедия будет побеждена.

Рудольф Штейнер

Рубежи веков даже в наше просвещенное время вызывают рождение и умножение извечных для человеческой природы идей апокалипсиса и массовое увлечение разнообразнейшими мистическими учениями и практиками. Опять журналисты пишут о поисках – теперь уже с помощью новейших технических средств – тайных помещений внутри великой пирамиды Хеопса или под лапами Сфинкса в Гизе, где якобы сохраняются если не немыслимые по ценности сокровища, то, по крайней мере, наследие Египта, раскрывающее все загадки мироздания. Древневосточные цивилизации, среди которых египетская является особенно блистательной по количеству и качеству дошедших до нас артефактов, действительно, чрезвычайно важны как основы человеческой культуры, воспринятые и развитые греко-римским миром. Истинные сокровища – памятники этих цивилизаций, будь то золотая маска Тутанхамона или глиняная табличка с клинописными знаками и следами зубов мальчишки, буквально грызшего основы науки возможно для того, чтобы одноклассник не смог присвоить себе результаты его труда! Человечество обязано сохранять и изучать это реальное наследие своих предков, ибо еще Цицерон именовал Историю «учительницей жизни». Для этого на Древнем Востоке были придуманы музеи. Нам известно об археологических изысканиях сына знаменитого Рамсеса II в Саккаре и о создании музея во дворце дочерью вавилонского царя Набонида; рано начали собирать и хранить древности в Китае. Многое когда-то возникло на Древнем Востоке, но не обо всем мы пока знаем.

В центре Москвы, недалеко от Кремля, на Волхонке, стоит эффектное, подобное античному храму здание в неоклассическом стиле – Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, входящий в число непременных для посещения музеев Москвы. Он был открыт в мае 1912 г. по инициативе профессора Императорского Московского университета, историка искусств, филолога и археолога И. В. Цветаева (1847–1913) как университетский музей слепков[1]. Остро чувствовавший необходимость изучения памятников мирового искусства, особенно классического (для него отводили половину залов), Цветаев, сын сельского священника из скромного селения Шуйского уезда, учившийся в университете за казенный счет, думал о таких же как он студентах, для которых было невозможно путешествие за границу. Еще до открытия Музею Изящных искусств имени Императора Александра III, как он сначала именовался, несказанно повезло: благодаря усилиям двух профессоров Санкт-Петербургского университета, Б. А. Тураева и М. И. Ростовцева, было решено приобрести коллекцию древнеегипетских памятников, собранную непревзойденным их знатоком В. С. Голенищевым. Именно поэтому архитектор Р. И. Клейн создает проект музея с вестибюлем в египетском стиле, из которого посетители попадали в совершенно волшебный Египетский зал с колоннами и росписью потолка художника И. И. Нивинского, чудесное обрамление прекрасной коллекции[2].

Рис. 1. Египетский зал ГМИИ. 1910-годы.

Так любовно создававшийся и только «вставший на ножки» музей сразу захлестывает череда суровых испытаний: рано потеряв своего «отца» (сестры Цветаевы называли музей своим «колоссальным младшим братом»[3]), он оказывается под обстрелом революционных событий в прямом и переносном смысле. Огромное неотапливаемое здание, сначала даже не рассчитанное на электрическое освещение, ибо памятники предполагалось обозревать как в древности, при свете дня, льющемся через суперсовременную стеклянную крышу (привлекли инженера В. Г. Шухова), с крошечным штатом сотрудников, становится своего рода Ноевым ковчегом, собирающим и спасающим бесценные сокровища реквизируемых «именем революции» коллекций. Вихрь перемен «приносит» в музей собрания других музеев: Румянцевского, Эрмитажа, Третьяковской галереи, Музея иконописи и живописи И. С. Остроухова, Исторического музея и т. д. В 1923 г. из учебного при университете музей превращается в художественный, один из важнейших в стране. Ученик проф. Цветаева, директор Н. И. Романов создает первую научную экспозицию картинной галереи, открытую в 1924 г. Ныне она знаменита прежде всего одним из лучших в мире собраний французских импрессионистов и постимпрессионистов, созданных усилиями и художественным чутьем московских коллекционеров И. А. Морозова и С. И. Щукина, однако любовь детей по-прежнему отдана первому приобретению музея, памятникам Древнего Египта. Не оставляют их равнодушными и огромные статуи шеду, ведущие в зал Передней Азии. Они, как и превосходные копии ассирийских рельефов, были установлены еще до открытия в 1912 г. при первом хранителе и авторе начальной экспозиции древневосточных памятников, основателе отечественной науки о Древнем Востоке, Борисе Александровиче Тураеве. Время многое изменило в этих залах, благодаря раскопкам уже советских археологов витрины пополнились подлинными памятниками, но как шеду честно выполняют предписанную им задачу – охраняют зал породившей их культуры, так колонны и роспись потолка «не позволяют» расположиться какой-либо другой экспозиции в Египетском зале.

Постреволюционные годы были крайне тяжелыми и для памятников, и для людей. Как вспоминала Маргарита Сабашникова, она, рожденная в довольно состоятельной купеческой семье, не всегда знала, где она будет ночевать и что будет есть. Тем более поразительно, что люди думали не только о хлебе насущном. Революция вызвала к жизни яркие явления культуры, чему немало примеров в этой книге. Удивительно, но в 1922 г. в России отпраздновали 100-летие египтологии, отсчитываемое с даты дешифровки древнеегипетских иероглифов французским ученым Жаном-Франсуа Шампольоном (сентябрь 1822 г.) – этому в книге посвящен специальный очерк. Интересным начинанием был Музей-Институт Классического Востока, созданный одним из главных героев нашего повествования и весьма противоречивой личностью, Владимиром Михайловичем Викентьевым (1882–1960). Одаренный художественно, он страстно увлекался учением австрийского теософа и мистика Рудольфа Штейнера и в кругу его русских почитателей познакомился с людьми, игравшими важную роль в духовной жизни России 1910–1920-х гг. Многие из них составят славу культурного феномена, обозначаемого как Серебряный век. Посему Глава 1 посвящена биографии Викентьева, а Глава 2 – его детищу, МИКВ, причем, не всегда можно отделить хронику жизни от планов и результатов деятельности. Абсолютно равнодушный к революционным идеям, Викентьев тонко уловил веяния нового времени и овладел необходимой терминологией. Он мог сделать карьеру при советской власти, но скорее рано, чем поздно, ему бы припомнили его антропософское прошлое и вряд ли судьба подарила бы ему на родине те 77 лет, которые он прожил, уехав в 1922 г. в командировку за границу и решив остаться в Каире в 1926 г., где преподавал египтологию в университете до своей кончины в 1960 г.

Столь много места этому человеку уделено в книге не только потому, что он практически был вычеркнут из истории отечественной науки, а потому, что он с феноменальным упорством пытался заполучить в свое ведение, для своего Музея-Института, все древневосточные коллекции Москвы и не только, и в этом отношении ему многое удалось. Поэтому изучение документов МИКВ раскрывает некоторые страницы истории отдельных памятников и коллекций, что важно для их дальнейшего исследования. Отдельный экскурс посвящен истории московских литературных папирусов, отданных на реставрацию в Берлин и все-таки вернувшихся в Москву, что в наше время похоже на чудо, если учесть сколько лет они «путешествовали» и какие это были годы.

В данной книге уделяется отдельная глава и Переднеазиатской коллекции Отдела Древнего Востока, причем как пополнившим ее в тот же временной период памятникам (в том числе из коллекции МИКВ), так и тем, которые не попали в ГМИИ имени А. С. Пушкина (в частности, коллекция П. Г. Устинова).

На страницах этой книги встречаются как крупные востоковеды, составившие славу отечественной науки (Б. А. Тураев, В. С. Голенищев, М. В. Никольский, В. К. Шилейко, В. И. Авдиев, В. В. Струве), так и скромные хранители, как Т. Н. Бороздина-Козьмина, отстоявшая коллекцию Голенищева от перевозки и тем самым несомненно спасшая ее памятники от вероятных повреждений и утрат; выдающиеся музейщики и коллекционеры (И. В. Цветаев, В. К. Мальмберг, Н. П. Лихачёв, Н. И. Романов), знаменитый немецкий реставратор папирусов Х. Ибшер. История людей науки переплетается с судьбами творцов Серебряного века (А. Белый, Вяч. Иванов, М. Сабашникова-Волошина, Эллис и др.), русских антропософов и других знаковых фигур бурной эпохи великих перемен и еще более великих жертв (братья А.А. и П. А. Флоренские). Начало ХХ в. ознаменовалось взлетом окутанных мистицизмом альтернативных теорий видения мира, ожиданием и переживанием грядущего конца света, тем более что Первая мировая война, а затем революция и самая страшная из войн – Гражданская – дали реальное о нем представление. Антропософия занимает особое место среди увлечений русской молодежи начала ХХ в., чему немало способствовала блестящая личность Рудольфа Штейнера, энциклопедически образованного и во многом необыкновенного человека. Практически все более-менее заметные деятели культуры – от С. Эйзенштейна до А. В. Луначарского проходят через этап увлечения этим учением, иногда просто юношеской игрой в розенкрейцеров, а многие становятся его верными адептами, отправившись в Дорнах на строительство Гётеанума.

Предлагаемое издание посвящено истории древневосточных коллекций Музея изящных искусств, как древнеегипетской (прежде всего всемирно известной коллекции В. С. Голенищева), так и переднеазиатской, в сложные десятилетия, последовавшие за Октябрьской революцией. Работа выполнена в рамках проекта РНФ «Классический Восток: культура, мировоззрение, традиция изучения в России (на материале памятников коллекции ГМИИ имени А. С. Пушкина и архивных источников)» под руководством д. и. н. И. А. Ладынина. Хотя все авторы являются выпускниками одной кафедры истории Древнего мира исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова и исповедуют схожие принципы отношения к истории науки, за каждым остается право собственного видения тех или иных событий. Отчасти и поэтому отдельные главы не были подвергнуты «жесткому» редактированию с удалением незначительных повторов. Архивная работа – это такой пазл, где в мелкой детали может уместится чья-то судьба. Источниковой базой книги является значительный объем архивных материалов, собранный всеми авторами издания. Некоторые тексты, из обнаруженных ими в архивах, особенно переписка ученых, публикуются в Приложении. Текст русскоязычных документов приводится в современной орфографии за очень небольшими понятными исключениями, оставленными для сохранения «аромата эпохи». Сокращения в документах расшифровываются, если не являются общепринятыми; восстановления частей сокращенных слов в документах обозначены угловыми скобками. Биографические сведения об упоминаемых в документах лицах даны в Приложении в отдельном списке.