– Выражайся конкретнее: куда занесло?
Пилот молчал – боялся он с ним говорить.
– Слышь, Егоров: диктуй координаты – мы, похоже, тут рядом с тобой ошиваемся.
«Вот оно – мы», – снова взметнулась подозрительная мысль. – И они (не он один, а они, и их, скорее всего, много) ошиваются где-то тут!»
– Точно диверсанты, – сказал тихо пилот, вспомнив, как накануне он видел на навигационном приборе несколько маленьких движущихся точек, что могло запросто сойти за вражеские корабли.
Он решил, что пора прекращать этот опасный разговор и выключил рацию. Пусть он и не дождется бортмеханика, но разговаривать с этим Мишей больше не будет. Можно, конечно, настроиться на другую частоту, а эту обходить стороной, но кто сказал, что Миша не найдет его и на той, новой волне?
– Сволочь, – проговорил пилот и, снова включив рацию, тут же перешел на другую частоту, не забыв пометить карандашом в списках ту самую – «опасную» волну.
Как только он сделал эту пометку, в левую дверь кабины кто-то постучал. Пилот сжал карандаш в кулаке и, боясь посмотреть в окно, снова вспомнил о пистолете, который он поленился искать. Тут снова постучали. Пилот медленно повернул голову: снаружи стоял какой-то человек, лица которого не давали разглядеть струи дождя, льющегося по стеклу с новой силой. Он видел, как человек махнул рукой: выходи, мол, наружу. Пилот положил карандаш в бардачок и потянулся к дверной ручке.
Королев очнулся. Он чувствовал, что кто-то тащит его за ноги. Медленно, стараясь не причинять ему боль, этот кто-то держал его за лодыжки и тянул в ту сторону, откуда он пришел вместе со Спесивцевым.
«Точно – Спесивцев!» – вдруг вспомнил он о теле лаборанта, рот которого застыл в молчаливом крике. «Но он же мертв! Кто тогда меня тащит?» Королев боялся поднять голову, ожидая худшего: вдруг это тот самый монстр, которого он видел в туннеле? И тянет он его сейчас за ноги в свое логово, свою пещеру, где уже скопилась целая гора трупов…
«Да – перспективка», – подумал Королев, чувствуя, что не может шевельнуть ни рукой, ни головой: они будто окаманели от одной мысли о невидимом монстре, что, отчасти, было правдой – он так и не мог увидеть того, кто тащил его за ноги.
Эта беспомощность приводила Королева в еще большую растерянность: что нужно делать в подобной ситуации, ведь еще ни один дружный коллектив не написал подробной инструкции, как нужно действовать в случае, если «на вас напало чудовище и тащит вас в свою нору»?
Вслед за этой глупостью, в голову Королева пришла вторая: а не оживший ли это Спесивцев занимается подобными шутками, притворившись монстром? А может ему это лишь кажется, и у него просто кружится голова?
Королев зажмурился и вновь открыл глаза – он мог только видеть, как в свете мигавших ламп медленно двигается потолок, уходя назад, за его голову: определенно, кто-то тащил его за ноги, причем скорость заметно увеличивалась, будто тот, кто это делал, убегал от чего-то ужасного. «Значит, это не монстр. Тогда кто?» – задавался резонными вопросами Королев. Длилось это довольно долго и Петровичу показалось, что перед тем, как его тащить, ему вкололи что-то усыпляющее и обездвиживающее, иначе он уже давно вскочил бы на ноги и пошел бы самостоятельно. Руки его ослабели: он чувствовал, что не может ими шевелить, как и языком, который словно прирос к нёбу. «Да что за ерунда-то такая?» – спросил он сам себя.
