На всем вокруг лежал тонкий слой снега. В воздухе не осталось почти никаких запахов, кроме едва уловимого аромата сосновой смолы.
Если в прошлый раз посетителей на полигоне было мало, то сегодня кроме нас с Игорем – никого. Только едва слышно поскрипывали качающиеся на ветру ветки.
Время перевалило за полдень. В бездонной высоте октябрьского неба кружились невесомые снежинки. Запрокинув голову, я молча наблюдал за ними, пока у меня не заломило шею.
– Те, у кого тут нет близких, дважды сюда не приходят, – сказал Игорь. Из его рта выплыло облачко пара, которое ветер тут же отнес в сторону. – Обычно. Я, по крайней мере, таких не помню. Возвращаются только те, чья кровь «взывает к ним из земли»[9]. Родственники. Или наоборот.
– Что ещё за наоборот?
– Те, кто эту кровь пролил.
– И такое бывает?
– А как же? Ты думаешь, просто это? Человека жизни лишить? Лишить, может, и просто – а жить с этим дальше – не всегда.
Фотографии на деревьях тоже слегка присыпало снегом. От этого лица на них стали почти неузнаваемы.
– И как отличить одних от других?
Игорь задумался, повел плечом, и ответил:
– По глазам. Только так и можно.
Я подумал о Дине. Читалось ли то, о чем говорит Игорь в ее взгляде? Вполне возможно. Только тогда я не предал этому значения. Принял за какую-то невысказанную мысль или эмоцию.
Время шло, а я так и не задал вопрос, ради которого приехал. Как всегда случается в подобных ситуациях, правильные слова подбирались с трудом.
– А бывает, что тут происходит что-то… Странное?
Игорь посмотрел мне в глаза, и долго не отводил взгляда.
– Бывает. Время от времени всякое…
Я достал из кармана распечатку – увеличенную копию фотографии с Бронной.
– А эту девушку тут не видели?
Игорь развернул сложенную бумагу, посмотрел на черно-белый портрет, и какое-то время молча изучал его.
– Сколько лет этой фотографии? – спросил он после долгой паузы.
Под его испытующим взглядом я почувствовал себя неуютно.
– Других не было.
Он откашлялся, помял в руках сигарету.
– Зря ты сюда вернулся, парень, – сказал он. – Тут на людей всякое находит, – Игорь вернул мне распечатку. – Место такое. Особенное.
* * *
Отогрелся я только в душе. И хотя физически, после часа под горячей водой, от холода не осталось и следа, мышечная память ещё хранила воспоминания о пробирающем до костей ветре. Поэтому, несмотря на заполнивший ванную пар, я все стоял под обжигающими струями, боясь выключить кран.
После ужина я плеснул в бокал немного виски, выпил его чистым, без льда, и забрался под одеяло. Посмотрел какой-то голливудский фильм с шаблонным сюжетом, погрыз соленые орешки, затем выключил свет, и попытался заснуть.
Снегопад усилился, а ветер, наоборот – стих. Наблюдая за игрой света на стене, я думал о прошедшем дне. Несмотря ни на что, сегодняшняя поездка на полигон все же была необходима. Хотя бы ради того, чтобы поставить точку в этой истории.
Усталость накатывала волнами. Покачиваясь на них, я не заметил, как провалился в сон.
Мне ничего не снилось. Вокруг просто сгустилась тьма, и я увяз в ней, как в смоле.
Среди ночи меня разбудил телефонный звонок. Обычно я отключаю телефон. А сегодня почему-то забыл.
С трудом разлепив глаза, я нащупал телефон и посмотрел на экран.
Незнакомый номер. Два часа ночи.
Первое желание – сбросить вызов. Вслед за этим – мысль: раз уже проснулся, может ответить?
Я ответил на вызов и поднес телефон к уху.
