– Неплохое предложение, – усмехнулся дядя, успокаиваясь. – Но клятву мне уже дал Досейга – он заплатит за тебя сто золотых – пятьдесят после того, как ты поселишься у него, и еще пятьдесят – после вашей официальной свадьбы.
– Сто золотых? – Мила неверяще покачала головой.
– Да, – довольно улыбнулся дядя. – Его дела идут отлично, и он может себе это позволить. Шерсть лесных коз ценится высоко. И ты, дура сисястая, если включишь мозги, поймешь, что стать неорой Досейга гораздо лучше, чем поступить в этот твой дурацкий интернат, потом – в училище, а потом всю жизнь горбатиться на работе.
– А магическую клятву, что действительно женится на мне, он тебе тоже дал? – выставила последний козырь Мила.
– Представь себе! – Дядя пренебрежительно фыркнул. – Уж я-то не дурак, понимаю, что если и ты вне брака родишь, то я не только позора не оберусь, но и дом получить не смогу – уж после такого-то даже старина Карильягу не станет меня выгораживать и пошлет жалобу в Попечительскую службу, чтобы меня лишили опеки.
– И когда же я должна перейти в дом Досейги? – спокойно поинтересовалась Мила, окончательно осознав, что разговорами она ничего не добьется.
– Свадьбу сыграем на осеннее равноденствие.
– Свадьбу? – недоуменно переспросила Мила.
– Ну свадьба же должна быть, иначе люди нас не поймут. А официально зарегистрируетесь, когда ты уже будешь в положении, – миролюбиво пояснил дядя, явно обрадованный тем, что она перестала спорить. – Досейга и сразу бы на тебе женился, уж больно ты ему нравишься, но закон не позволяет.
Мила задумчиво кивнула и отправилась в свою комнату, сославшись на то, что переволновалась и у нее разболелась голова.
Нет, замуж за неора Досейга она не собиралась. Дядя был прав – лесные козы приносили огромный по меркам Калоу доход, но становиться женой почтенного вдовца, которому она годилась не то что в дочери – почти во внучки, Мила совершенно не хотела. В таком месте, как Калоу, секретов не бывает, и она знала, что неор Досейга – вполне приличный человек, не жадный и не жестокий. Он никогда не поднимал руку ни на покойную жену, ни на одного из своих троих детей, даже на прислугу и работников никогда не кричал. Но ему было уже пятьдесят два, и не обладавший магическим даром неор Досейга именно на этот возраст и выглядел.
А значит, надо было бежать. Сначала Мила подумала о том, что можно было бы двинуться в Джиалэу, обратиться в Попечительскую службу, попросить, чтобы дядину опеку отменили, а её отправили в приют, но потом побоялась рисковать – кто знает, что они решат? Вдруг неор Досейга сумеет и им предложить что-то такое, что заставит их закрыть глаза на вопиющее беззаконие?
Ехать в Корсэу тоже было рискованно – путь туда пролегал только по суше, если Мила поедет на автобусе, её немедленно поймают, а надеяться на доброту случайных попутчиков глупо. Это неор Досейга готов жениться ради того, чтобы заполучить в свое распоряжение её молодое тело, а другие могут пожелать воспользоваться и просто так, и Миле еще повезет, если после этого её не прикопают где-нибудь в окрестных лесах.
Значит, надо было отправляться по воде. Пусть Калоу и маленький город, но зато довольно удачно расположенный – большинство тех, кто плыл по Путеводной, непременно останавливались там, потому что до ближайшего прибрежного населенного пункта было полдня пути. Так что различных судов у пристаней Калоу бывало немало, и Миле надо было выбрать такое, на котором она сможет убраться восвояси не только пробравшись незамеченной, но и оставаясь таковой на всем протяжении пути.
