Раз в Джиалэу, до которого можно было добраться сначала по Путеводной, а потом по Величавой, в которую та впадала, Миле делать было нечего, оставалась другая конечная точка маршрута – Ильмэрме – крупнейший порт, возле которого Путеводная впадала в море.
Ни родных, ни знакомых у Милы в Ильмэрме не было. Зато там были Морские сестры – община женщин-моряков, по слухам, всегда помогавшая неорам, попавшим в беду. К ним Мила и собиралась обратиться, а если уж те откажут, что ж, тогда придется придумывать другой план.
И всё получилось! Уже через три дня Миле, постоянно крутившейся возле пристаней, прогуливая школу, удалось пробраться на баржу «Пузатенькая», шедшую с грузом брилювового камня прямо до самого Ильмэрме. А потом повезло снова – и в трюм никто не спустился за всё время пути, и выбраться из него за спинами отвлекшихся на ругань с портовыми грузчиками членов команды удалось без труда.
На всякий случай Мила постаралась покинуть причал, у которого пришвартовалась «Пузатенькая», как можно быстрее. Она выкинула тару с продуктами своей жизнедеятельности в первый же попавшийся по пути мусорный бак, и идти сразу стало заметно легче. Напившись из фонтанчика, которым, к удивлению Милы, можно было воспользоваться совершенно бесплатно, она направилась к лотку с пирожками. Брать с мясом или рыбой не рискнула, хотя пахли они чрезвычайно аппетитно, купила один с апельсинами, самый дешевый. Но и за такой пришлось отдать тридцать медяков, а у Милы с собой было всего-то чуть больше четырех золотых. Зато полненькая улыбчивая продавщица охотно объяснила Миле, где она может отыскать Морских сестер – оказывается, многие из них каждый вечер приходили в портовый трактир «Песня моря», при котором имелась и гостиница. Она также объяснила, и как до этого трактира добраться.
Вот только идти туда, когда время едва перевалило за полдень, смысла не было – как и в любом трактире, просто так в «Песне моря» сидеть не позволяли, надо было что-то покупать, а деньги следовало экономить. Поэтому Мила решила найти какое-нибудь не слишком людное местечко и подождать там. Она купила еще один пирожок с апельсинами себе на обед, набрала в фонтанчике воды в единственную оставшуюся чистую бутылку и побрела вдоль берега, аккуратно прижимая к себе рюкзак, который переместила со спины на грудь, и сумку с едой и водой.
То ли сработала эта нехитрая предосторожность, то ли затрапезный Милин вид сыграл свою роль, но никто ничего стащить у нее даже не пытался. Так что Мила благополучно добралась до отдаленного волнореза, облюбованного рыбаками, и устроилась рядом с ним прямо на земле в хилой тени, отбрасываемой какими-то запыленными кустами.
Наконец-то она смогла как следует разглядеть море. Даже здесь, стиснутое причалами и разделенное волнорезами, оно впечатляло. А уж если устремить взгляд вдаль, туда, где темно-синие воды сливаются с ярко-голубым небом, то и вовсе дух захватывало от этой фантастической бесконечности. Море непрерывно шумело, постоянно менялось, словно живое. И пахло странно – тяжелый, густой, ни на что не похожий запах.
Мила так погрузилась в созерцание, что не замечала ничего вокруг, и заметно вздрогнула, когда звонкий девичий голос зазвучал у нее прямо над ухом:
– Не видела тебя здесь раньше. Ты кто?
Мила повернулась – слева от нее, тоже на земле, сидела девушка, на вид лет шестнадцати, симпатичная, с темными волосами, стянутыми в узел на затылке, и яркими голубыми глазами.
